– Вы, должно быть, использовали металлоискатель? – спросил Питт.
– Сам сделал, – похвастался Сэм. – Он у меня достаточно чувствительный, чтобы найти пенни на глубине полуметра.
– Кому принадлежит земля?
– Двенадцать сотен акров этой земли принадлежит моей семье еще с тех пор, как Техас был республикой.
– Это упрощает наши взаимоотношения с законом, – одобрительно заметил Сэндекер.
Питт посмотрел на часы. Солнце уже собиралось скрыться за грядой холмов. Он попытался мысленно представить себе сражение между индейцами и римлянами, которые рвались к реке, где их ждали суда. Ему казалось, что он слышит крики, вопли боли, бряцание оружия. Он чувствовал, словно переместился во времени на шестнадцать столетий назад, в тот судьбоносный день. Голос Лили, продолжавшей засыпать Тринити вопросами, вернул его в день сегодняшний.
– Странно, что на поле сражения вы не нашли никаких костей.
– Первые испанцы, потерпевшие крушение на техасском побережье залива и прошедшие по этим местам до Веракрус и Мехико, рассказывали об индейцах-каннибалах, – ответил Гарза.
Лили скривилась от отвращения:
– Но не станете же вы утверждать, что всех погибших съели!
– Конечно нет, вероятнее всего, съели лишь некоторых. А останки, которые не растащили собаки и дикие животные, позже были преданы земле этим парнем – Венатором.
– Херб прав, – сказал Питт. – Кости, оставшиеся на поверхности земли, со временем превратились бы в пыль.
Лили застыла в напряжении. С почти мистическим благоговением она взирала на гребень холма Гонгора.
– Никак не могу поверить, что мы действительно находимся в нескольких метрах от сокровищ.
После этого на несколько минут замолчали все присутствующие. Первым не выдержал Питт:
– Шестнадцать веков назад здесь умерло много хороших людей, пожелавших сохранить для потомков огромный запас знаний. Думаю, нам пора его откопать.
67
На следующее утро бдительные охранники открыли перед адмиралом Сэндекером ворота, и он поехал по аллее, ведущей к коттеджу президента на плато Озарк в штате Миссури. Он оставил машину на аллее и достал из багажника портфель. Воздух был свеж и прохладен, что было особенно приятно после техасской парилки.
Президент сошел с крыльца и тепло поприветствовал гостя:
– Адмирал, спасибо, что приехали.
– О, господин президент, это мой долг.
– Как прошел перелет?
– Я его проспал.
– Извините меня, адмирал, что вам пришлось действовать в такой спешке.
– Я отлично понимаю срочность и важность вопроса.
Президент положил руку на плечо Сэндекера и повел его по ступенькам к двери коттеджа:
– Входите и позавтракайте. Дейл Николс, Юлиус Шиллер и сенатор Питт уже расправляются с вареными яйцами и копченой ветчиной.
– Решили провести мозговую атаку? – улыбнулся Сэндекер.
– Мы провели полночи в обсуждении политических последствий вашего открытия.
– Мне почти нечего добавить к тому, что было в официальном докладе, который я переправил с курьером.
– Но вы не включили в него предполагаемый график раскопок.
– Мне необходимо было его обдумать, – твердо заявил Сэндекер.
Решительность адмирала не произвела большого впечатления на президента.
– Вы нам все расскажете за завтраком.
Собеседники на несколько минут замолчали. Президент провел гостя в дом, и Сэндекер с любопытством огляделся. Дом был сложен из крупных бревен. Уютная гостиная была обставлена как современная жилая комната, а вовсе не как помещение охотничьего домика. В большом камине потрескивали дрова. Из гостиной президент и адмирал прошли в столовую, где Николс и Фишер, одетые как завзятые рыбаки, встали и обменялись рукопожатиями с адмиралом. Сенатор Питт, сидевший немного поодаль, приветственно помахал рукой.
Сенатор Питт и адмирал Сэндекер благодаря Дирку уже давно стали близкими друзьями. Мрачное выражение лица старшего Питта заставило Сэндекера насторожиться.
В столовой находился еще один человек, о котором президент не упомянул, – Хэролд Уисмер, закадычный друг и внештатный советник президента, пользовавшийся огромным влиянием. Сэндекер удивился, почему президент пригласил этого человека тоже.
Президент указал рукой на стол:
– Присаживайтесь, адмирал. Как вы относитесь к вареным яйцам?
– Я бы предпочел фрукты и стакан обезжиренного молока.
Официант в белой форме принял заказ и отправился на кухню.
– Так вот, значит, как вы поддерживаете фигуру, – сказал Шиллер.
– Ограничение в еде и физические упражнения, – ответствовал Сэндекер.
– Мы все хотим поздравить вас и ваших людей с замечательным открытием, – решительно начал Уисмер. Он смотрел на адмирала сквозь очки в тонкой оправе с розовыми стеклами. Густая борода почти полностью скрывала его тонкие губы. Он был лыс, как бильярдный шар, и имел широко расставленные, немного выпученные глаза. – Когда вы намерены приступить к раскопкам?
– Завтра, – ответил Сэндекер, подозревая, что вот-вот услышит что-то неприятное. Он достал из портфеля увеличенную карту окрестностей города Рома и рисунок холма, на котором были указаны места будущих раскопок. Все это он разложил на свободном участке стола, – Мы собираемся прокопать два разведывательных тоннеля в главном холме в восьмидесяти метрах от вершины.
– Речь идет о холме, носящем имя Гонгора?
– Да, тоннели начнутся на противоположных сторонах склона, выходящего на реку, и пойдут под углом друг к другу, но на разных уровнях. Один из них или оба так или иначе не минуют грота, описанного Юнием Венатором, а если повезет, то и на одну из входных шахт.
– Вы совершенно уверены, что сокровища Александрийской библиотеки находятся именно в этом месте? – спросил Уисмер, и у адмирала возникло впечатление, что вокруг него затягивается петля. – У вас нет никаких сомнений?
– Нет, – уверенно ответил Сэндекер. – Карта с римского корабля в Гренландии привела к артефактам, обнаруженным Сэмом Тринити. Все части головоломки прекрасно сложились.
– Но ведь, может быть...
– Нет, римские артефакты являются подлинными, это подтвердили специалисты, – перебил Уисмера Сэндекер. – Это не подделка, не мошенничество и не чьи-то происки. Единственный вопрос – обнаружение точного места захоронения.
– Мы вовсе не утверждаем, – поспешил вмешаться Шиллер, – что сокровищ Александрийской библиотеки не существует. Но вы должны понять, адмирал, что международные последствия открытия такого масштаба могут быть непредсказуемыми.
Сэндекер не мигая уставился на Шиллера.
– Я не понимаю, каким образом обладание знаниями античного мира может привести к Армагеддону. Кроме того, вам не кажется, что вы поздно спохватились? Гала Камиль уже объявила о поисках на весь мир.
– Существуют соображения, – сказал президент, – которые вам просто не приходили в голову. Президент Хасан может заявить, что все реликвии принадлежат Египту и должны быть ему возвращены. Греция наверняка потребует возврата золотого саркофага Александра Македонского, и один Бог знает, какие требования выдвинет Италия.
– Возможно, я действительно чего-то не понимаю, джентльмены, – сказал Сэндекер, – но, по-моему, мы собирались использовать это открытие как раз для поддержки президента Хасана и его правительства.
– Верно, – признал Шиллер, – но это было до того, как выяснилось, что клад находится в районе Рио-Гранде. Теперь на сцену выступает Мексика. Фанатик Топильцин вполне может заявить свои претензии, мотивируя их тем фактом, что место захоронения когда-то принадлежало Мексике.
– Этого действительно следует ожидать, – сказал Сэндекер, – но ведь закон есть закон, а по закону артефакты принадлежат тому, кому принадлежит и земля, в которой они найдены.
– Мистеру Тринити будет предложена значительная сумма за использование его земли и права на реликвии, – сказал Николс. – Могу добавить, что эта сумма будет освобождена от налогообложения.