Капестерре сделал шаг к гробу и снова дрожащей рукой поднял крышку. На этот раз он распахнул ее полностью. Потом он заставил себя заглянуть внутрь.
– Пол! Это действительно Пол... – в шоке прошептал он.
– Мне сказали, что президент Хасан не разрешил поклонникам Ахмеда Язида похоронить его как святого мученика. Поэтому труп переслали сюда, где вы можете лежать вдвоем.
Капестерре стоял неподвижно, вглядываясь в мертвое лицо брата, и постепенно на смену шоку пришло горе. Едва сдерживая рыдания, он тихо спросил:
– Какова ваша роль во всем этом?
– Я возглавлял команду, которая обнаружила ключ к сокровищам Александрийской библиотеки. Это было нелегко. Затем ваш брат нанял террористов, которые попытались убить меня и моих друзей, но сумели только изуродовать мою коллекционную машину. Это была большая ошибка. Потом вы и ваш брат взяли моего отца в заложники на «Леди Флэмборо». Вы знаете, о чем я говорю. Это была еще более грубая ошибка. Но я решил остановить вас. Вы умрете, Капестерре, не пройдет и нескольких минут, как вы будете лежать такой же недвижный и холодный, как ваш брат. И это крайне малая плата за тех людей, чьи сердца вы вырывали из груди, и за детей, которые утонули во время переправы через реку из-за вашей безумной жажды власти.
Капестерре, похоже, тут же забыл о горе.
– Но не раньше, чем я убью вас! – воскликнул он.
Питт был готов к атаке и поднял над головой меч, который схватил со стены. Не медля ни секунды, он обрушил его на противника.
Капестерре судорожно сжал рукоять кольта. Дуло мощного пистолета еще только поднималось, чтобы оказаться на одном уровне с головой Питта, но сверкающее лезвие опустилось, и револьвер вместе со сжимающей его рукой взлетел в воздух. Несколько раз перевернувшись, кольт упал на пол, причем мертвые пальцы так и не разжались.
Рот Капестерре открылся, и из него вырвался тонкий, пронзительный визг. Ацтекский мессия упал на колени, тупо уставившись на уродливый обрубок правой руки, не в силах поверить, что она стала заметно короче, и не замечая хлещущей из обрубка крови.
Раскачиваясь из стороны в сторону, он стоял на коленях и вследствие шока почти не чувствовал боли. Потом поднял потрясенные глаза на Питта и спросил:
– Почему так? Почему не пуля?
– Небольшая плата за человека по имени Гай Ривас.
– Вы знали Риваса?
Питт покачал головой:
– Нет, но его друзья рассказали, что вы с ним сделали и как его семья стояла у могилы, не зная, что в гробу лежит только кожа.
– Друзья? – непонимающе переспросил Капестерре.
– Мой отец и еще один человек из Белого дома, – холодно объяснил Питт. Он снова взглянул на часы. – Мне очень жаль, – сказал он, хотя на его лице не было сожаления, – но я не могу больше здесь оставаться. Надо бежать. – С этими словами он отвернулся и быстрыми шагами направился к выходу из тоннеля.
Правда, далеко уйти ему не удалось, потому что дорогу ему преградил невысокий коренастый человек, одетый в потрепанную военную форму. Он стоял посреди тоннеля, держа в руках пистолет, дуло которого было направлено в живот Питта.
– Не торопитесь, мистер Питт, – с резким акцентом проговорил он, – никто никуда отсюда не уйдет.
77
Люди, следившие в Белом доме за развитием событий, знали, что в тоннель вошел кто-то третий, однако появление незнакомца перед камерой явилось для них полнейшей неожиданностью. Им ничего не оставалось делать, как только беспомощно наблюдать за тем, что происходит в глубине холма Гонгора.
– Генерал Чандлер! – воскликнул президент. – Кто, черт возьми, этот человек?
– Мы видим пришельца на наших мониторах, господин президент, но единственное, что можем предположить – это один из людей Топильцина, проникший с севера, где наша линия обороны сильно растянута.
– Он в военной форме, – проявил наблюдательность Броган. – Может быть, это все же кто-то из ваших людей?
– Нет, если только наш квартирмейстер не начал выдавать нашим людям форму израильской армии.
– Пошлите кого-нибудь вниз, – приказал генерал Меткалф, – надо помочь Питту.
– Сэр, если взвод моих людей появится поблизости от места раскопок, толпа решит, что мы хотим захватить Топильцина. Она сметет здесь все.
– Он прав, – вздохнул Шиллер. – Толпа проявляет нетерпение.
– Нарушитель пролез в тоннель под носом у толпы, – настаивал генерал Меткалф. – Почему же несколько человек не могут сделать то же самое?
– Это было возможно еще несколько минут назад, но в данный момент представляется совершенно нереальным, – ответил Чандлер. – Команда Топильцина хорошо сработала. Весь склон залит ярким светом. К месту раскопок не проскользнет незамеченной даже крыса.
– Площадка, где ведутся раскопки, выходит на юг, прямо на толпу, – объяснил сенатор Питт. – Других выходов нет.
– Это и хорошо, – сказал генерал Чандлер. – Выстрелы в тоннеле звучат как далекий гром, причем совершенно непонятно где.
Президент мрачно взглянул на сенатора Питта:
– Джордж, если толпа ринется вперед, нам придется завершить операцию раньше, чем твой сын сумеет спастись.
Сенатор закрыл лицо руками и кивнул. Потом он снова опустил руки и поднял глаза на монитор.
– Дирк справится, – уверенно ответил он.
Неожиданно Николс вскочил на ноги и закричал, указывая на монитор:
– Толпа! – воскликнул он. – Она движется!
Пока в двух с половиной тысячах километров от него самые разные люди обсуждали его шансы на выживание, у Питта не было времени подсчитывать вероятность того или иного развития событий. Его главной заботой было черное дуло пистолета, упершееся ему в живот. Он не сомневался, что оружие находится в руках человека, которому уже не раз приходилось убивать. Лицо его носило бесстрастное, пожалуй, даже скучающее выражение. Час от часу не легче, подумал Питт. Если его внутренности через секунду не разлетятся по стенам, то он все равно будет раздавлен многотонной массой земли. Третьего варианта не существовало.
– Не хотите ли сказать, кто вы такой? – полюбопытствовал Питт.
– Мое имя Ибн-Тельмук. Я близкий друг и слуга Сулеймана Азиза Аммара.
Точно, подумал Питт, вспомнив, что видел именно этого террориста на дороге возле здания дробилки.
– Чтобы отомстить, вы, ребята, преодолеваете внушительные расстояния.
– Я не мог не исполнить последней воли моего дорогого друга. Он хотел, чтобы я убил тебя.
Питт очень медленно опустил правую руку. Меч в его руке уткнулся в пол. Он выглядел человеком, понявшим и принявшим свое поражение. Питт немного расслабился, расправил плечи, согнул колени:
– Вы были на Санта-Инес?
– Да. Сулейман Азиз и я вернулись в Египет вместе.
Темные брови Питта в изумлении взлетели вверх. Он был уверен, что это невозможно. Он считал, что Аммар не мог прожить и нескольких часов после такого ранения. Боже, время уходило безвозвратно! Араб должен был застрелить его без слов, но, очевидно, решил поиграть напоследок. Взрыв, надо полагать, произойдет в середине следующего предложения.
Тянуть смысла не было. Питт взглянул на Ибн-Тельмука, прикинул расстояние и направление прыжка, затем поднял меч.
В это время Капестерре обмотал обрывками своего одеяния кровоточащий обрубок руки и, поскуливая от нестерпимой боли, выполз вперед, указывая окровавленной рукой на Питта.
– Убей его! – взвизгнул он. – Посмотри, что он со мной сделал! Стреляй сейчас же, я приказываю!
– Ты кто такой? – холодно спросил Ибн-Тельмук, не сводя глаз с Питта.
– Я Топильцин.
– Настоящее имя – Роберт Капестерре, – добавил Питт. – Мошенник.
Капестерре пополз к Ибн-Тельмуку и очень скоро оказался у ног араба.
– Не слушай его! – взмолился он. – Это обычный преступник.
Тот впервые позволил себе ухмыльнуться:
– Ну это вряд ли. Я внимательно изучил его досье. Мистера Питта ни в чем нельзя назвать обычным.
Это уже лучше, подумал Питт. Ибн-Тельмук на мгновение отвлекся на ацтекского мессию, и Питт, воспользовавшись этим, передвинулся на несколько сантиметров в сторону, постаравшись стоять так, чтобы Капестерре находился между ним и арабом.