— Там, на дороге.
— Как же ты попал сюда?
— Пойдёмте скорей отсюда, Джуди расскажет вам.
И как бы в подтверждение своей просьбы он показал на распростёртого на земле без движения сингалезца, в которого я выстрелил. Он был мёртв. Пуля попала ему в лоб над бровью правого глаза. Там виднелась струйка тёмной крови. Я пощупал ему сердце. Оно не билось. Пульс тоже не давал признаков жизни.
Джуди вскочил уже на ноги, боязливо оглядывался по сторонам, манил меня рукою и звал:
— Скорей, скорей! — повторял он. — Который убежал, может привести новых, и они убьют опять.
— Да кто они такие?
— Не знаю. Злые люди. Джуди боится здесь, — он дрожал всем телом.
Когда я двинулся, он почти побежал впереди меня, показывая куда идти.
Мы вышли на дорогу к тому месту, где стояла колясочка. Здесь Джуди как будто успокоился немного.
— Который убежал, — стал рассказывать он, сильно волнуясь и размахивая руками, — нанял Джуди, чтобы он вёз его по этой дороге.
— Но ведь это было ещё ночью, до восхода солнца?
— Джуди возит господ и ночью, когда мало заработает днём.
— Но как же ты не побоялся ночью отправиться в лес?
— Он нанял Джуди не в лес, а в деревню, которая за лесом.
— Но ведь проезжать-то всё-таки надо здесь!
— Он дал Джуди хорошую плату. Нельзя было не согласиться. На этом вот месте встретился другой, который убежал, — сказал Джуди. — Стой. Джуди остановился. Они взяли Джуди за руки, закрыли ему рот и потащили. Было темно. Когда взошло солнце, они стали душить Джуди. А он им ничего не сделал. Он не виноват. Вот как всё было.
— И ты говоришь правду?
— Джуди говорит только правду. Вот и колясочка. — И он показал на свою колясочку, как будто она была живым существом, способным засвидетельствовать, что он не лжёт.
Действительно, в этой одиноко стоявшей на дороге колясочке было что-то подтверждающее правдивость Джуди. Но главное — его искренний, наивный тон казался убедительным.
— Ну, садись, — сказал я Джуди, — ты слишком, пожалуй, ослабел, чтобы идти.
— Куда садись? — переспросил он удивлённо.
— В колясочку. Я провезу тебя, пока ты отдышишься окончательно.
Джуди раскрыл рот и вытаращил на меня глаза.
— Господин инглиз хочет везти Джуди!?.
— Я не инглиз, я русский, москов, — пояснил я.
Джуди приложил ладонь ко лбу и низко поклонился.
— Русский, — повторил он, — Джуди любит русских. Они добрые. Когда приходит русский пароход, они много дают денег. А инглиз считает сингалеза за крысу. Инглизы злые.
Везти он себя не только не позволил, но потребовал, наоборот, чтоб я сел в его колясочку.
Он уверял, что вполне уже оправился, чувствует себя превосходно и мигом доставит меня в Коломбо. На это, однако, я не согласился. Мы пошли скорым и бодрым шагом.
Джуди болтал, не умолкая. Он, видимо, был в возбуждённом состоянии после происшествия, и волнение его выражалось многоречием.
Он рассказывал про англичан, сообщил мне ходящую в Индии легенду о том, что придёт с севера белый царь и освободит индийский народ от инглизского гнёта. В разгаре рассказа он иногда вдруг останавливался и неожиданно спрашивал, — за что хотели убить эти люди Джуди?
Видимо, первоначальный испуг его сменился теперь удивлением. Он никак не мог понять, чего хотели достигнуть смертью бедного, голого сингалезца. Ведь не убогая же колясочка его, в самом деле, соблазнила его убийц, а денег у него было буквально несколько грошей!
Идти было легко. Дорога шла ровная, заметно под гору. Пальмовые рощи сменялись прогалинами. Наконец в эти прогалины и сквозь поредевшие стволы деревьев показался Коломбо.
Тут Джуди остановился и стал настойчиво требовать, чтобы я сел в его экипаж.
Напрасно я отказывался. Он требовал, молил, просил и уверял, что непременно хочет хоть ввезти меня в город. Он чуть не плакал.
Нужно было видеть зато его радость, когда я наконец волей-неволей уступил его просьбам. Он схватил оглобли и побежал так, что я должен был кричать ему «тише» из боязни, что он меня вывалит.
С необыкновенной гордостью и лихостью подкатил он меня к подъезду гостиницы, и тут выяснилась причина его настойчивости, почему хотелось ему так во что бы то ни стало провезти меня — он ни за что не хотел брать с меня платы за езду.
Бедный Джуди желал отплатить мне, чем мог, за своё спасение и провёз меня даром по улицам Коломбо.
XXIX
В гостинице ещё только вставали, и моё раннее появление неизвестно откуда произвело не совсем благоприятное впечатление. Отнеслись ко мне несколько подозрительно, но номер отвели и принесли толстую книгу, в которой я должен был записать подробные о себе сведения.