— Может быть, и существует, вы почему интересуетесь этим?
— Так. Я думаю, что очень было бы оригинально вдруг купить себе невольницу. Мне иногда приходят такие фантазии в голову.
— Странные фантазии!
— А между тем я не шучу. Право, я купил бы себе женщину, если бы знал только, где.
— Да ведь такая торговля запрещена.
— Я знаю. Конечно, я бы не стал печатать об этом в газетах, в моей выгоде было бы хранить тайну. Ведь покупщик отвечает наравне, я думаю, с продавцом в таком торге.
— Ну, продавец больше рискует. Скверное это ремесло.
Я налил ему вина в стакан и проговорил:
— А вы встречались с людьми, которые занимаются им?
— Не знаю, право.
— Вот, видите ли, я бы не постоял за деньгами. Тысяч девять я хоть сейчас могу дать.
— Франков?
— Нет рублей.
— Сумма немалая! — сказал Сарматов и задумался. Он сощурил глаза и стал смотреть мимо меня, видимо, обдумывая что-то и соображая.
— Нет, — заявил он наконец, — вам и при таких деньгах не найти себе продавца.
— Отчего же не найти?
— Оттого что никто не рискнёт и за девять тысяч рублей продать живой товар европейцу. Тут того гляди попадёшься. Восточные люди другое дело. У них это в обычае, и у них никто не разберёт, кроме них самих, кто там невольница, кто жена. Это совсем особая статья, а европеец слишком на виду. Сейчас пойдут расспросы, откуда при нём женщина, да кто она, да что — нет, европейцу никто не продаст.
— Да ведь я же сам скрывать стану.
— Как же вы скроете в гостинице? Да нет, — вдруг круто заключил он, — не будемте и говорить об этом. Никаких я продавцов невольниц не знаю. Да их и нет, вероятно, мало ли что врут! Вы мне скажите лучше, что ж вы намерены теперь делать дальше и как отыскивать своего приятеля?
Сарматов был, по-видимому, опытный, тонкий и осторожный преступник, причём осторожность его близко граничила с трусостью.
Он не рискнул признаться мне в своей профессии. Сам же хотел выпытать у меня всё, что могло его касаться относительно украденных вещей и денег, и прямо ставил вопрос, как я намерен отыскивать приятеля.
«Погоди, — подумал я, — однако, от меня ты ничего не добьёшься, а я заставлю тебя говорить!»
Было ясно, что не следовало продолжать начатого мной разговора. Всякие дальнейшие настояния о невольнице не привели бы ни к чему и могли лишь возбудить подозрение в Сарматове. Уж если он сразу не польстился на девять тысяч рублей, бывших в моём распоряжении, то всякий разговор в этом направлении был напрасен.
К тому же у меня был приготовлен для него некоторый сюрприз, способный, по моим расчётам, произвести должное действие.
Такие натуры, каков был Сарматов, по самой трусливо-подлой природе своей, непременно очень суеверны, и на этой-то слабой струне его я и хотел сыграть, чтобы заставить его признаться мне во всём.
Я ждал только, пока выпитая водка и вино подействуют на него.
Жара была настолько сильная, что действия этого ждать долго не пришлось.
Нам подали неизменное, как при завтраке, так и при обеде, кэри.
Я велел откупорить шампанского.
— Так как же вы будете отыскивать вашего приятеля? — повторил Сарматов, расправив усы и выпив свой стакан залпом.
Я ему сейчас же налил другой.
— Мало ли как! — ответил я, — для этого есть разные способы.
— Даже разные! — удивился он. — Впрочем, вероятно, они все сводятся к одному.
— Почему вы так думаете?
— Да потому что как ни верти, всё придётся обратиться к консулу да к местной полиции. Без них ничего не поделаешь.
— Конечно, без полиции обойтись трудно, но я по опыту знаю, что лучше обращаться к властям, когда дело уже выяснено. Да почему вы заговорили о полиции? Ведь если мой приятель, как вы мне сообщили вчера, захвачен дикими, так тут ни консул, ни полиция ничего не поделают.
— Ну, а если полиция ничего не поделает, так вы-то что можете предпринять?
— Я могу узнать, например, где находится в настоящее время мой приятель.
— Каким же это способом? Это любопытно.
— Способ, правда, довольно странный, но тем не менее очень действительный. Здесь, в Коломбо, я купил у одного индийского факира секрет, каким образом в стакане воды увидеть какое-нибудь событие из прошлого, настоящего или даже будущего.
— И дорого вы заплатили ему?
— Порядочно.
Сарматов расхохотался.
— Знаете, у вас действительно должно быть много швырковых денег, что вы готовы их тратить на всякую ерунду. Ведь этот ваш факир очевидно был шарлатан, который надул вас самым бессовестным образом.