Тритон покидает их, получив еще кое-какие инструкции от Вулко, пока Артур продолжает стоять посреди Тронного зала и с задумчивым выражением на лице смотреть на свой трон. Как это будет — править Атлантидой долгие сотни лет? Выдержит ли он, постоянно решая такие вот важные проблемы, решая, объявлять ли войны и убивать ли предателей, убивать неугодных королей? Не потеряет ли себя, закрывшись от остального мира? Ему уже сейчас очень не нравятся открывающиеся перспективы по поводу головной боли под названием «Ксебел».
— Если все так и будет продолжаться, мне придется убить Нерея? — спрашивает Артур, когда Вулко снова появляется рядом.
— Сложный вопрос, но даже я бы посоветовал Вам такое решение. Один раз вы уже помиловали его дочь, дали возможность Ксебелу исправить свои ошибки и искренне приняли их капитуляцию. Но во второй раз такого делать точно не стоит.
— Я буду ждать от тебя новостей. Или мне самому отправиться на разведку?
— Ни в коем случае, мой Король! Ваше присутствие будет слишком заметным, пока я буду полагаться на Тритона и на его доверенных лиц.
— А я-то думаю, чем важным все заняты сегодня? — звонкий и внезапно очень довольный голос Меры разносится прямо по огромному помещению. Артур, развернувшись, видит ее, медленно плывущую через зал и странно… улыбающуюся. — Советник Вулко, наши эксперименты на сегодня отменяются?
Артур рад ее видеть.
Знает ли она о том, что снова замышляет ее отец? И мысль о том, что Мера могла бы быть частью такого нового предательства, словно ударяет его под дых, заставляя очень сильно нервничать. Верит ли он сейчас ей настолько сильно?
— Леди Мера, вам ли не знать, какими хлопотными бывают мои дела? — медленно отвечает тот, — сегодня и завтра я буду занят.
— Жаль, — она теперь подплыла еще ближе, останавливаясь прямо перед Артуром, — видимо, придется заняться чтением или выкладыванием картин из ракушек?
Что это вообще за занятие такое?
— Можешь плыть со мной до маяка, — быстро бросает предложение Артур, краем глаза наблюдая за Вулко, который вежливо кивает и уже отплывает в сторону выхода, — где ты раньше жила, знаешь?
— Где проходила моя ссылка? — почему-то сегодня ее голос звучит более легко и свободно, Мера словно кажется ему… другой. Более веселой, открытой, радостной, более настоящей и живой.
Какой стала бы их первая встреча при других обстоятельствах? Заметил бы Артур Меру среди других дочерей Нерея? Или они однажды просто бы столкнулись в океане? Как бы они познакомились друг с другом, без тюремной камеры, где происходил их первый разговор? Могло бы быть между ними что-то в другой жизни, при другой встрече?
— Именно. Я же говорил, что маяк временно находится в запустении и никто за ним не следит, приходится мне навещать это место и охранять его.
— Словно у меня есть выбор, — легко пожимает плечами атлантка, — но я согласна. Скучаю по кофе, знаешь? Оно было удивительным и таким горячим.
Артур вдруг сам улыбается, просто улыбается, когда слышит все это, когда разговаривает и может вдруг понять: она наконец-то пришла в себя. Мера попросила у него прощения и сказала, что жалеет о неудачном прошлом, Мера приняла то, что сделала раньше, и вот теперь она словно действительно выглядит немного другой.
— Обещаю сделать его тебе.
И спустя несколько часов он выполняет это обещание. На суше царит теплый летний вечер, когда кажущаяся со стороны несколько ненормальной пара выходит прямо из воды, облаченная в какие-то плотные и облегающие костюмы. Артур жадно вдыхает воздух в легкие и понимает, что пока еще именно суше принадлежит большая часть его сердца.
— Мне здесь нравилось, — говорит Мера, когда они неспеша идут в сторону домика и невысокого маяка, — серьезно, чувствовала себя здесь свободной и даже в безопасности.
— То есть, ссылка была более приятной, чем я мог бы подумать? — посмеивается Артур, но потом внезапно думает, что сказал слишком многое.
— Именно так, — задиристо отвечает она и ему ну очень нравится этот тон, этот голос и эта новая Мера, — сначала я была в такой растерянности, что вообще ничего не соображала. Потом некоторое время несколько ненавидела тебя, но после пришло вот это ощущение покоя и тишины, я словно… проснулась спустя очень долгое время, наконец-то проснулась!
Вот и домик, Мера довольно привычным движение открывает замок, и они оказываются внутри. Здесь несколько пыльно, но так… уютно и словно тепло, будто бы это место для него действительно несколько особенное и очень важное.
— Кофе! — бросает ему Мера, проходя в сторону комнаты, где она спала раньше, — что я точно знаю, так это тот факт, что мой костюм совершенно невыносим на суше! Нужна нормальная одежда!
Атлантка исчезает за другой дверью, оставляя Артура стоять и в немом оцепенении смотреть ей вслед. Есть много разных мыслей в его голове: от некоторой ошарашенности такой ее неуемной энергией, бодростью и даже… дерзостью, от понимания того факта, насколько другой она вообще была в своем обычном мире, в том мире, где Мера не была убийцей, в мире, где она просто жила и общалась со своими близкими людьми. И еще есть опасные мысли о том, что она там сейчас несколько… обнаженная.
Черт подери.
Он знал, что она красивая, он помнил ее обнаженное плечо и шею, когда покрывало сползло ниже и открыло взору часть ее кожи. Артур помнит, слишком хорошо помнит это, а сейчас Мера там раздевается, снимает костюм, обнажая не только шею, но и спину, плечи, грудь…
Кровь яростно кипит, он чувствует некоторое возбуждение при мыслях о таких красивых сценах и фантазиях. Но еще большее возбуждение возникает оттого, что Артур прямо сейчас мог представить только одно: как подошел бы сзади поцеловал всю ее обнаженную кожу, как провел бы руками по спине, а потом крепко поцеловал Меру, развернув к себе и…
— Здесь и правда никого не бывает, — ее мелодичный и звонкий голос внезапно уже снова здесь, он разворачивается и видит ее, одетую в тот самый белый и легкий костюм, что был на атлантке и раньше.
— Кофе, — Артур снова протягивает ей кружку и символичность того, что эта сцена вдруг повторилась, ошарашивает еще сильнее. Только на этот раз Мера действительно искренне улыбается ему и отвечает:
— Спасибо, Артур.
Они располагаются за столом и это уже в третий раз, когда они только вдвоем сидят здесь и просто так спокойно смотрят друг на друга, продолжая пить кофе.
— Что это за занятие — выкладывание ракушек? — ему и правда интересно.
— Ну, то есть принцессы и атлантки высокого положения должны уметь заниматься таким искусством, нужно выкладывать картины или изображения мелкими ракушками или камешками, создавая красивые пейзажи или портреты. У меня всегда получалось просто… ужасно, а вот Атлине нет равных в этом деле, она — истинная принцесса.
— Что-то вроде вышивания на суше, — понимает Артур, — а почему тебе не нравятся ракушки?
— Это скучно! Это требует усидчивости, концентрации внимания, спокойствия и некоторой медлительности. А я не люблю медлительность, мне больше по душе активность и занятия, которые действительно приносили бы пользу моему… королевству.
На последнем слове она несколько запинается, и Артур знает, почему именно.
— Слушай, я просто хотел сказать тебе кое-что, — она смотрит на него с некоторым опасением, словно ждет от Артура чего-то страшного или шокирующего, — не могу сказать, что до конца простил тебя за то, что было в прошлом, но я больше не сержусь на тебя, правда. Честно говоря, мне сложнее думать о том, что мой отец был в опасности, а по поводу того, что ты и я чуть не убили друг друга — мне на это совершенно плевать, бывал я и в переделках похуже. Я рад, что ты решила сказать мне все то, что чувствовала. Я просто… рад, что мы можем сейчас просто разговаривать и может быть, даже станем… друзьями.
Он бы, конечно, хотел большего, но кажется, что это пока слишком смелые мечты.
— Ты так сильно любишь своего отца, — задумчиво говорит атлантка, аккуратно поставив кружку на стол, но на этот раз не отводя своего взгляда от Артура, — я завидую этому, знаешь? И завидовала с того самого момента, когда поняла это еще там, когда была в тюремной камере после своего провала. Ты так отчаянно его защищал, и твой отец отдал бы все, лишь бы ты сам был в безопасности. Это… Это хорошо. Такой и должна быть семья, наверное.