— Я думаю, здесь мы должны остановиться. Знаешь, не хочу, чтобы ты утром пожалела о том, что произошло. Ты сказала, что никогда не целовалась до сегодняшнего дня, и я не хочу, чтобы ты сделала ошибку.
— Ты не хочешь меня? — спросила она тогда, а в ответ могла только почувствовать, как он сердито застонал, резко перевернул ее на спину и прижался своим пахом к ее животу, чтобы она могла сама почувствовать силу его желания, которое определенно точно было в
тот самый момент на пределе.
— Я хочу тебя больше всего на этой чертовой планете, — выдыхает он, медленно целуя, а потом прикусывая кожу на ее шее, — ты сводила меня с ума еще в наши первые встречи, и я не могу представить лучшего способа заставить тебя наконец-то кричать мое имя, Мера. Но скажи только одно слово, мы остановимся и просто будем спать, потому что…
Мера тогда потянула его к себе за плечи, так, чтобы видеть его глаза, в тот самый момент она так сильно чувствовала только одно — удивительную свободу и легкость от всего, что раньше тяжким грузом всегда было с ней. В тот момент была только она и был только Артур, и она хотела понять, как это — быть действительно полностью счастливой?
Она ответила тем, что скользнула рукой за пояс его штанов, этого было достаточно, чтобы они оба словно действительно сошли с ума. Мера помнит, как он разорвал ее рубашку и обнажил тело, как ласкал губами, языком и пальцами кожу, как вдавливал ее в постель и заставлял стонать от того, какими насыщенными и невероятно чувственными были его ласки. Она помнит ощущение его рта, который медленно исследовал ее тело, как он ласкал ее пальцами и языком, как она сжимала в руках одеяло и подавалась ему навстречу, дрожа от нетерпения. Все было таким приятным и правильным, Артур ласкал ее почти до потери сознания, перед тем как они действительно стали единым целым, перед тем как он вошел в нее и было больно, но одновременно по телу разливалось тепло от осознания одного единственного факта: они вместе. Они связаны и, может быть, все в итоге закончится не так хорошо, но ради этой ночи Мера готова была наплевать на все и на всех, просто обнимать его еще сильнее и прижимать к себе еще крепче, наслаждаясь близостью и тем, что он — ее. А она — была его.
Это было по-настоящему.
Мера знала это.
Они вернулись в Атлантиду и все исчезло, теперь казалось сном, странным и непонятным сном, они проснулись для того, чтобы снова осознать, насколько жестокой может быть реальность, каким действительно сложным является мир и понимать, что сказок и волшебства точно не бывает.
Но эти воспоминания — лучшее, что может прямо сейчас поддерживать ее дух и разум, Мера снова и снова вспоминает, как они ласкали и целовали друг друга и воспоминания медленно, но верно, вытесняют отвратительные и пугающие мысли из ее головы, даря хотя бы некоторую надежду и успокоение.
Наверное, прошло много часов, она еще раз несколько задремала, пока не пришла в себя от странного стука, который раздается где-то совсем близко. Мера резко садится и понимает, что решетка исчезла, свет стал почти тусклым, а на пороге помещения стоит Артур, облаченный в броню и держащий в руках свой трезубец. Стоит и смотрит прямо на нее своим нечитаемым взглядом, но она по глазам может прочитать только одно — многое изменилось.
Они молчат.
Мир словно замирает, когда Мера понимает, что теперь тоже стоит и смотрит прямо в его глаза. Что теперь делать? Оправдываться? Спрашивать, что происходит? Пытаться объясниться?
— Я не делала этого, — просто говорит она, потому что может предложить только правду и полную откровенность, — я не шпионила за тобой и не пыталась донести Ксебелу ваши секреты, которых вообще не знаю. На этот раз я не виновата, Артур.
Может быть, стоит сказать еще что-то, но пока в голову даже ничего толком и не приходит.
Может быть, Мере теперь просто нужно услышать то, что он сам хотел бы ей сказать, услышать обвинения или упреки, услышать то, зачем он пришел. Но когда она всматривается в его глаза повнимательнее, то может заметить там странную боль, словно действительно произошло что-то непонятное…
— Я знаю.
Эта фраза оглушает Меру и заставляет потерять дар речи.
Он верит ей.
Должно быть, удивление отразилось на ее лице слишком сильно, но в следующее мгновение Артур делает несколько шагов вперед и обнимает ее.
Мера даже не сразу понимает, что произошло, но волнение и страх исчезают за долю секунды. Когда она в ответ тоже обнимает его, крепко прижавшись всем телом и чувствуя неимоверное сильное облегчение и то, что наконец-то она снова рядом с Артуром.
Он в ответ обнимает ее как можно крепче, отказываясь отпускать. Артур обнимает ее, с облегчением понимая то, что она в порядке и что все это время была в относительной безопасности, пережидая бурю, что творилась на границах.
И, может быть, Артур просто думал о том, что это его последний шанс обнять ее и быть рядом, перед тем, чтобы рассказать правду о том, что вообще произошло.
Они просто стоят так некоторое время, цепляясь друг за друга, пока она наконец-то не переводит дыхание и не берет себя в руки. Артур здесь, и он ей верит, значит, не все так плохо и не все потеряно, атлантка отстраняется от него и немного улыбается, когда мягко проводит ладонью по его лицу, потому что так сильно желает это сделать.
— Что произошло? — только и спрашивает Мера, потому что прекрасно понимает, случившееся — не просто так, и ей нужно понимать, с чем теперь им обоим пришлось столкнуться. — Вулко обвинил меня в шпионаже и очнулась я здесь, пытаясь разобраться в том, что случилось. Где ты был все это время?
— На наши границы было совершено нападение из Ксебела, — мрачно отвечает Артур, по-прежнему держа ее в своих руках. Он обнимает Меру за талию и не хочет отпускать, не желает увеличивать между ними расстояние, потому что за последние несколько часов знал только одно: он хотел вернуться только сюда, к ней, обнять ее и больше не отпускать от себя на долгое время.
Может быть, он действительно уже влюбился слишком сильно.
Правда, сейчас даже Артур не верит в счастливый финал их истории.
— Ксебел? — Мера опустошена этим словом, потому что это может подтверждать ее собственные размышления о том, что ее сестры могли… последовать примеру Меры и попытаться заслужить любовь и доверие отца самым неприятным способом?
— Твой отец мертв, — Артур говорит это быстро, отрывисто, словно желает побыстрее избавиться от тяжести, словно хочет быстрее уже сказать эту правду и увидеть, как привязанность и теплота в ее глазах сменятся на ненависть и презрение.
Мера просто в первые мгновение даже не понимает, что происходит.
Она уставилась на него с каким-то ужасающе-спокойным и мирным выражением на лице, потом чуть приподнимает брови, переспрашивая:
— Что? Что ты имеешь ввиду вообще?..
— Мера, — он знает, что в его голосе нет сострадания или нежности, но он не может выдавить из себя хоть какие-то чувства, не может заставить слова звучать как-то более мягко и деликатно, нет, ему нужно выдавить из себя эту правду, чтобы теперь она могла возненавидеть его, — твой отец напал на Атлантиду, отказываясь подчиняться и объединяться с другими королевствами. Они напали на нашу лабораторию, где Вулко и его помощники разрабатывали новые технологии. Была битва и я… Я сражался не один, но твой отец мертв.
Мера думает, что это сон.
Смотрит на Артура, сначала улыбаясь и не понимая, зачем он говорит ей такие вещи? Но чем дольше он молчит, чем ужаснее и длительнее молчание, тем сильнее в голове звучит правдивый голос, говорящий то, что Артур не будет ей лгать, когда дело касается таких вещей, таких важный и страшных вещей.