Тем временем миссис Грант увела с собой юную хозяйку дома и помогла ей переодеться. Когда Маргарет вернулась, она выглядела немного спокойнее, хотя ее руки мелко дрожали, а лицо было белым как мел. Я видел, как девушка, прежде всего, посмотрела на отца, а затем ее взгляд обежал комнату, то и дело, останавливаясь на каждом из присутствующих, как будто в поисках утешения. Для меня было очевидным, что Маргарет не знала, с чего начать и кому довериться, и, чтобы ее успокоить, я сказал:
— Со мной уже все в порядке, я просто заснул.
Чуть задыхаясь, мисс Трелони тихо ответила:
— Просто заснул! Но мой отец оказался в опасности! А ведь я доверилась вам!
Я ощутил укол правды в ее упреке, но, тем не менее, продолжал:
— Да, просто заснул. Это весьма плохо, я знаю, но дело обстоит не так уж просто. Не прими я определенных предосторожностей, то сейчас напоминал бы нашу сиделку.
Маргарет живо глянула на зловещую фигуру, похожую на раскрашенную статую, и черты ее лица смягчились. С обычной своей прямотой она извинилась:
— Простите меня! Не хотела быть грубой, но я так расстроена и напугана… Едва понимаю, что говорю. Ах, как это ужасно — каждую минуту опасаться новой беды!
Эти слова болью отозвались в моем сердце, и я попытался ее утешить:
— Возможно, когда-нибудь эти события будут нам понятны, но сейчас давайте попытаемся хоть как-то объяснить случившееся. Расскажите мне все, что помните!
Пожалуй, мое предложение несколько оживило девушку. Немного успокоившись, Маргарет заговорила:
— Я спала и внезапно проснулась из-за ужасного чувства, что отцу грозит большая опасность. Вскочив с постели, я даже не набросила на себя халат и побежала в его комнату. Там была кромешная тьма, но, когда я открыла дверь, света оказалось достаточно, чтобы я увидела белевшую ночную рубашку отца и поняла, что он лежит возле сейфа, на том же месте, где и в первую ужасную ночь. Затем я, кажется, на миг обезумела. — Маргарет вздрогнула.
Я встретился взглядом с сержантом Доу, все еще крутившим в руках револьвер, и спокойно предложил ему:
— А теперь расскажите нам, куда вы стреляли?
Полицейский некоторое время собирался с мыслями, и в этом ему помогла привычка подчиняться приказам, затем, оглядев оставшихся в комнате слуг, сказал с важностью, присущей представителю закона:
— Вам не кажется, сэр, что мы должны позволить слугам уйти?
Я одобрительно кивнул, слуги поняли намек и удалились, хотя и неохотно. Когда последний из них закрыл за собой дверь, сержант продолжил:
— Пожалуй, я лучше расскажу вам о своих впечатлениях, сэр, чем просто перечислю мои действия, насколько я помню их.
В его манерах появилось глубокое почтение, вероятно возникшее из-за того, что собственное положение казалось ему довольно неловким.
— Я, не раздеваясь, лег спать, положив револьвер под подушку. Не знаю, как долго я проспал, — меня разбудил крик, хотя я не уверен в этом, потому что чувствовал тяжесть в голове. Первое, о чем я подумал, был револьвер. Схватив его, я выскочил в коридор, где теперь уже действительно услышал вопль или, скорее, зов о помощи, и вбежал в эту комнату. Здесь было темно, и единственный свет проникал из коридора через открытую дверь. Мисс Трелони — это она кричала — стояла на коленях возле своего отца. Мне показалось, будто кто-то движется между мною и окном, и я выстрелил. Нечто немного продвинулось вправо и оказалось между окнами — я снова нажал на курок. Затем вы поднялись с кресла и… Мне показалось — ведь я с трудом соображал, наполовину проснувшись, поэтому, сэр, непременно примите это в расчет, — показалось, будто вы и есть это самое существо, в которое я стрелял. Так что я собрался выстрелить снова, но вы сняли респиратор.
Я постарался как можно точнее сформулировать вопрос:
— Вы говорите, я показался вам тем существом, в которое вы стреляли. Каким существом?
Сержант озадаченно почесал в затылке, но не ответил.
— Продолжайте, — настаивал я. — Что это за существо и как оно выглядело?
— Не знаю. Мне показалось, будто там кто-то был, но кто это и на кого похоже это существо, я не имею ни малейшего понятия. Наверное, всему виной мои мысли о пистолете перед тем, как заснуть, а также то, что я примчался сюда, ничего не соображая, едва проснувшись, — обратите на это внимание, сэр. — Он цеплялся за свое объяснение, словно за спасательный круг.
Мне не хотелось портить с ним отношения; напротив, такой союзник вовсе не оказался бы лишним. К тому же не следовало забывать и о собственном промахе, поэтому я обратился к нему как можно более мягким тоном: