<p>Везли мяса и хлеба, масло и сахар, кто спички вез, кто одежду, кто посуду. </p>
<p>Все по не многу. </p>
<p>Так и жила. </p>
<p>Зимой воду из снега добывала, а летом к ручью студеному ходила с ведерком, потому что колодец завалился, да и нет в руках былой силы, чтоб подымать со дна воду.</p>
<empty-line/>
<p>IV</p>
<empty-line/>
<p>И вот однажды прибыли гости в очередной раз просить старушку вылечить ребенка от болей в ноге, что когда-то повредил. </p>
<p>Привезли сахару да муки.</p>
<p>Путь к старушке указывали деревенские, что еще не забыли о усадьбе егеря. </p>
<p>Они же и рассказывали, что не плохо бы не деньгами, а едой, да вещами помогать, потому, как деньги в глуши без надобности старому человеку, а вот поговорить, помочь по хозяйству да выслушать человека – самое драгоценное вознаграждение. </p>
<empty-line/>
<p>И узнала в взрослом человеке, статном мужчине с приятным лицом старушка того мальчика, которого подкармливали они с мужем сладостями. </p>
<p>И он ее, хоть и не сразу, но узнал. </p>
<p>Помог он со своей семьей ей по хозяйству: прибраться и еды наварить, дрова заготовить. </p>
<p>А потом уехали гости.</p>
<p>Снова стало, как было: тишь, зори в тумане, скользящие сквозь сосны да березы, комарики, мошки, птицы заливистые, кузнечики, сверчки. </p>
<p>Все то родным было, знакомым, любимым. </p>
<p>Но нарушилось спокойствие нежданными гостями. </p>
<p>Прибыл автобус с какими-то людьми с камерами, с микрофонами, которых старушка и в глаза не видела никогда, странная техника и манера разговоров, необычная красивая одежда…</p>
<p>И мужчина, что был когда-то славным мальчиком.</p>
<p>Старушка по началу испугалась, в доме заперлась, но потом открыла все же, заранее перекрестившись перед этим. </p>
<p>Оказалось, что-то журналисты прибыли с телевидения и хотят о ней материал снять.</p>
<p>-Какой такой мотюрьяль? Не надо у меня ничего снимать, и снимать то нечего!</p>
<p>Но все ж после долгих разъяснений и бесед, уговоров, старушка согласилась. </p>
<p>Она для такого повода достала из закромов свою шаль, которую берегла на похороны, с заплатками и дырками, проеденными молью.</p>
<p>Накинула ее на худенькие плечики в старенькой кофточке на круглых зеленых пуговицах, а на голову повязала слабо платок, расшитый когда-то еще своими руками, когда еще видела хорошо и руки не тряслись.</p>
<p>И стала давать интервью.</p>
<p>Ее расспрашивали, как она тут живет, чем живет, не скучно ли, не страшно ли, а она ухо к женщине, говорившей, все тянула, а потом после паузы, кивнув, отвечала, чуть улыбавшись. </p>
<p>-Ну, а як тут можно жить? Хорошо, - и снова беззубо улыбалась, кивая, в глаза женщине, забывая, что смотреть надо в камеру. А та ей казалась мертвой, неприглядной, чужой, и она забывала о ней вовсе, улыбаясь красивой женщине. </p>
<p>-Тиша кругом, спокойствие, - рукой махнула на лес.</p>
<p>-А хозяйство у вас какое? – с интересом слушала женщина, задавая вопросы.</p>
<p>-Тикить мыша бегает, - хекнула старушка, вспомнив серых сестричек, бегающих по углам дома и сверкая черными водянистыми глазками. </p>
<p>-Букашки вона летають, - махнула на заросший огород. </p>
<p>Камера в руках долговязого паренька ездила туда-сюда по округе, задерживаясь по долгу на старушке.</p>
<p>-И вы здесь совсем одна? А где же ваши родственники?</p>
<p>-Как же одна! Вон, лежат мои хорошие… под сосенкой то, спят… Скоро и я к ним присоединюсь, - ласково поглядела на незабудковые холмики.</p>
<p>-Скажите, а как вы тут оказались?</p>
<p>-Как? Да приехала, как еще… дом у меня мой кровный отобрали, так я и вернулась на родину к себе к отцу под крыло, да только схоронила его тут же через годик. Да так и живу тут…куда мне еще податься. </p>
<p>-Кто же отобрал у вас ваш дом?</p>
<p>-А черт их возьмет, кто! – сердито пожала плечами.</p>
<p>-Мне сказали, не моя квартира, в которой я тридцать лет с мужем отжила, я и съехала. Не в моем возрасте уж с ними тягаться…</p>
<p>-Как же вы тут живете, без цивилизации, без людей? А как вам пенсию выплачивают сюда?</p>
<p>-У-у-у! – отмахнулась старушка.</p>
<p>-Мне уж давно пенсий тех никто не даеть, сама себе живу без людёв, и гляди, краса, не померла еще, - с лихвой и гордостью за себя глянула на эту женщину. </p>
<p>-А что же вы едите?</p>
<p>-Ну, как что? Ягодки, грибочки вон висят на солнышке, сушатся. Картошке рано еще, - причмокнула сухими морщинистыми губами.</p>
<p>-Гости разные гостинцы возят, - глянула на мужчину, что стоял немного в стороне и ласково и тоскливо глядел на старушку. </p>
<p>-То сахарку привезут, то муки, уж я тут тесто месю, хлебушек пеку…</p>
<p>-Да не уж то не страшно одной в лесу жить? Не боитесь зверя дикого? – женщина оглядела с опаской сине-зеленую темень вокруг опушки, на которой дом стоял. Покосившийся заборчик лишь в нескольких местах устоял вокруг, а так уж давно попадал да зарос крапивой. </p>
<p>-Ой, милочка, - положила руку на впалую грудь, покачав головой.</p>
<p>-Было как-то страшно по началу, все ж одна, а потом свыклась. А еще, с года три, или два… - она пожевала губу.</p>
<p>-Да, все-такись три годка прошло то! Тогдась летом за хворостом пошла, да грибки посмотреть после дождичка. </p>
<p>Оператор и женщина, державшая микрофон, замерли.</p>
<p>-Иду, тихонько бурчу себе под нос песню старую, уж слова позабылись, а губы помнят. Веточки в руках своих держу и глядь! – она широко раскрыла светлые голубые глаза.</p>
<p>-Гляжу впередке то! Из бурелома волчище выходит!</p>
<p>-Ох… - испуганно выдохнула женщина и позабыв о микрофоне прижала руку к груди в испуге. Но тут же опомнилась и вернула его к старушке.</p>