Он отступил на ярд. Шлем с высоким гребнем, пластинчатые латы и юбочка придавали ему вид римского легионера. Блейд улыбнулся своему отражению, выбросив из головы мрачные мысли. Античный воин, могучий, закованный в бронзу, точно как на картинках в учебнике истории… Как идут ему эти доспехи? Его губы опять дрогнули в улыбке. В конце концов, он никогда не отрицал, что обладает некоторой долей тщеславия…
Повернувшись к зеркалу спиной, Блейд быстрыми шагами направился к площадке в центре зала. Пришла пора разобраться с этой загадкой, и он был настроен весьма решительно.
Он встал у самого края диска и, не спуская глаз с Мойны, выхватил меч. Ньютер опять повалился на колени, закрыл ладонями лицо, сжался, уткнувшись лбом в холодный каменный пол. Свистнул гибкий клинок, полосуя пространство над площадкой – раз, другой… Ничего не случилось. Блейд бросил быстрый взгляд на невольного участника своего эксперимента. Ньютер, не подымая головы, испускал отрывистые всхлипы; он не осмеливался смотреть ни на Блейда, ни на матовый диск, внушавший ему такой ужас Сквозь эти невнятные причитания разведчик с трудом разобрал слова:
– Нет, господин! Не надо! Экраны. Я был покорным… Я подчинялся… Нет! Не надо! Не надо!
Блейд начал терять терпение.
– Чего ты боишься? – гаркнул он. – Смотри! Смотри на меня!
Он шагнул в центр платформы.
Ничего не произошло Абсолютно ничего. Блейд усмехнулся Мойне и вышел из круга
– Вот видишь – бояться нечего. Ты все придумал. Подымайся, и пойдем дальше.
Ньютер перевел взгляд с возбужденного лица Блейда на круглую площадку и покачал головой.
– Ты пребываешь в неведении, господин. Ты, стоящий на высшем уровне! Разумеется, всему виной твоя болезнь. Ты о многом забыл О том, что опасность подстерегает не тебя – мне, мне грозит расплата! Пойдем скорее! Покинем это место. Мы проверим, ведет ли тоннель дальше, к Сторожевым Башням. Больше я ничем не могу тебе помочь.
Мойна поднялся на ноги и, боязливо обойдя площадку, заторопился в дальний конец зала к зиявшей пасти прохода Блейд посмотрел на матовый диск, задумчиво покачал головой и направился вслед за ньютером Он не любил оставлять за спиной неразгаданные тайны.
В пяти ярдах от входа стены коридора сужались, образуя невысокую арку. Мойна уже шагнул под низкий свод когда вспышка голубого пламени разорвала полумрак. Ньютера отбросило назад, и он рухнул у ног Блейда.
Разведчик склонился над распростертым на каменных плитах телом. Мойна был жив, но не пытался ни встать, ни пошевелиться. Он смотрел на своего господина и крупные слезы текли по его гладким щекам.
– Хончо, – прошептал ньютер, – это Хончо! Он нас увидел. Мы в западне, господин. Занавес, волшебный занавес! Не пройти…
Блейд перешагнул через скорчившееся на полу тело. Последние слова ньютера объясняли все. Несомненно, Мойну отбросил какой-то энергетический экран, перекрывший выход из зала. Но подействует ли этот незримый заслон на него?
Он решительно направился к арке. Вспышка! Его отшвырнуло назад, сбило с ног, словно порывом ураганного ветра. Он не почувствовал ни боли, ни ожога – только резкий толчок колоссальной силы. В руке невидимого великана он был беспомощен как муха, попавшая в тайфун.
С минуту Блейд лежал на полу, проклиная свою глупую браваду. Что теперь делать? Не стоило трогать этот диск.
Он поднялся на ноги и поглядел на Мойну. Тот, всхлипывая от ужаса, тянул трясущуюся руку к площадке в центре зала. Воздух над ней сгустился, превратившись в завиток голубоватого тумана, затем начал уплотняться, формировать неясные контуры человеческой фигуры. Блейд, позабыв о страхе, смотрел как зачарованный. Казалось, чья-то огромная кисть наносит в воздухе широкие быстрые мазки, облекая скелет плотью, цветом, реальным бытием. Материализация шла все скорее, и он уже не сомневался в том, чья фигура колебалась и дрожала над матовой поверхностью диска.
Это был другой ньютер. Обнаженный, как и Мойна, с такой же гладкой кожей на груди и внизу живота, с едва заметным волосяным покровом на плечах и бедрах. На этом сходство заканчивалось. Незнакомец был гораздо крупнее Мойны, его голова казалась гладко выбритой, череп с развитыми височными долями принадлежал, несомненно, высокоразумному существу. Холодный ум и хитрость светилась в его зеленых глазах.