— Святилище… — прошептал Сута, его голос дрогнул.
Тут не было почти ничего — небольшой круглый бассейн в центре, рядом — низкий алтарь перед прозрачным саркофагом и светящийся шар над ними. Повинуясь жесту старика, Блейд шагнул к саркофагу.
Она словно спала. Лучи светильника золотили обнаженную кожу, искрились на серебряной вышивке набедренной повязки. Длинные огненные пряди волос прикрывали твердые груди, глаза были закрыты, на пухлых губах играла улыбка. Блейд вздрогнул. Это лицо… Нет, он не ошибся! Черты Исмы и Астар проступали под прозрачной крышкой гроба, полные ожидания жизни. Он не мог поверить в ее смерть.
— Первая Божественная Королева, — негромко произнес ньютер у него за спиной. Она мертва много миллионов хроносов! Но она живет! И будет жить, пока существует Тарн.
Блейд отступил, наблюдая, как старик опустился на колени и замер в благоговейном молчании. Что он делал, это бесполое нечто, этот прагматик, не признающий богов? Молился? Выполнял формальный обряд? Нет, Блейд был уверен в его искренности. Там, наверху, среди сонма компьютеров, защитных экранов и установок телепортации, Сута олицетворял Власть и Знание, но в этом тихом мрачном склепе он был верующим. Жрецом. И мертвая богиня, которой он поклонялся, простирала над седой головой ньютера свои бесплотные руки. Холодок пробежал по спине Блейда. Склонив голову, он стоял в тишине и полумраке пещеры, похожий на статую воина древних легендарных времен.
Сута поднялся и поманил его к бассейну.
— Пойдем. Я покажу тебе средоточие могущества Тарна. Здесь мы можем говорить спокойно. В Святая Святых нет посторонних глаз и ушей.
— Кому дозволено входить сюда? — спросил Блейд. Они обогнули саркофаг и приблизились к бассейну.
— Только троим — Астар, Исме и мне. Так было до твоего появления. Ты — четвертый. — Сута улыбнулся. — Понимаешь? Я отдаю в твои руки судьбу страны. Все, как рассчитывал Хончо.
Они стояли у края небольшого бассейна, футов двенадцати в поперечнике. Поверхность воды казалась гладкой, как стекло. Блейд заглянул в хрустальную бездну у своих ног. Рассеянный свет от шара проникал глубоко, но он не смог разглядеть дна.
Стоявший рядом Сута тихо произнес:
— Что ты видишь, мой повелитель?
Блейд покачал головой и ньютер повторил с настойчивой требовательностью:
— Что же ты видишь? Там, в глубине?
Теперь он заметил маленький квадратный контейнер, едва заметно мерцавший в воде. Лежал ли он на самом дне или парил в этой чудовищной, заполненной прозрачной влагой шахте? Жидкость была недвижима — ни ряби, ни пузырьков газа; ничего, служившего намеком на гигантскую энергию, заключенную в ящике.
— Бассейн, Святыня Святых, — задумчиво протянул Сута. Голос старика дрогнул, словно он произносил первые слова молитвы. — Сосуд, в котором заключен источник всех благ и самой жизни!
«Атомный генератор?» — подумал Блейд. Или здесь вырабатывался другой вид энергии, неизвестный на Земле? Каким образом ее использовали?
Сута словно прочитал его мысли.
— Там — энергия, чистая первозданная энергия, — благоговейно сказал он. — Мы применяем ее, чтобы управлять электромагнитными полями. Это — наши силовые щиты и следящие экраны, машины для расчетов и передатчики материи… это — все! — старик пристально посмотрел на Блейда. — Ты разбираешься в подобных вещах, господин?
— Не очень, — пожал мускулистыми плечами разведчик. Его хриплый голос отдался гулким эхом. — Я воин. Человек оружия! Что я могу знать об этом?
Сута не спускал с него глаз. Блейд улыбнулся и указал на мертвую застывшую поверхность воды.
— Что произойдет, если нарушить равновесие? Например, дотронуться до ящика или перенести его?
Ньютер развел руками.
— Не знаю. Никто не прикасался к сосуду в течение миллионов хроносов. Я могу повторить лишь то, что гласят памятные записи древних: если энергия будет каким-либо образом осквернена, то она уничтожит святотатца, а потом перестанет существовать. Тарн умрет.
Блейд долго молчал, всматриваясь в хрустальную глубину.
— Умный Хончо, — наконец произнес он. — Хитрый Хончо! Я уничтожил бы и себя, и Тарн, сделав так, как он велел.
— Да, — согласился Сута. — Стоит исчезнуть силовым щитам на границах, и орда питцинов хлынет в страну.
Молчание. Блейд поправил перевязь, вытащил до половины клинок, потом резким движением опять загнал его в ножны. Он посмотрел на зеленые глаза старика.
— Я по-прежнему могу это сделать.
Сута усмехнулся.
— Можешь, мой господин. Я немощен и очень стар. К тому же ньютеры не владеют оружием. Я не в силах помешать тебе. Мы тут одни, и никто не придет мне на помощь. Но почему ты должен жертвовать жизнью ради Хончо?
— Не собираюсь, — кивнул Блейд. Он погладил бороду, пропуская меж пальцев жесткие завитки, и пообещал: — Когда придет время, я перережу ему горло.
Сута, скрестив худые ноги, уселся на выложенный тексиновой плиткой край бассейна, и поднял к своему спутнику морщинистое лицо. Блейд готов был поклясться, что зеленые глаза искрились весельем. Старик нравился ему все больше и больше. Простая истина всплыла в памяти: не то, что болтается между ног, делает мужчину мужчиной. Читал ли он об этом в прежней земной жизни или выдумал сам?