Боцман, уткнувшись в забор, остался ждать на улице. Тобик вылез из тележки и медленно, неуверенно пошёл к дому. Воспоминания раннего детства, бабушки, отца и матери вместе, этого домика и всего вокруг разом хлынули в детскую душу, бередили, хоть и были смутными… Рыжик догнал и бесцеремонно устроился на плече. Всю дорогу только жизнерадостная уверенность бельчонка помогала Тобику держаться и не падать духом. Он никогда не мечтал и не планировал убегать из дому, и вообще, больше всего на свете боялся огорчить маму. А тут всё случилось так, как будто накрыла его лавина странных событий, и несла мальчишку помимо его воли, и прибила вот к этому берегу. Отключенный телефон просто жёг ему сердце.
С такими чувствами подходил Тобик к старенькому бревенчатому дому, где жила его родная бабушка, почти ему не знакомая. Деревянная крашеная дверь закрыта была изнутри на защёлку, которую снаружи открыть было очень легко, потянув за верёвочку. Дверь со скрипом отворилась. На Тобика разом дохнуло запахом свежего домашнего печёного хлеба и парного молока. Пожилая женщина, копавшаяся возле печки, поднялась, обернулась, подняла ясные, добрые глаза на Тобика и медленно прислонилась к углу. Узловатая старческая рука поднялась было утереть лоб, или перекреститься, да так и застыла возле сердца:
— Господи, кормилец-мамушка… Тобик…
Она помнила его. И ждала. К горлу подкатил комок, на глазах навернулись слёзы:
— Дай погляжу на тебе… Взрослый… Отец вылитый… Сюды, к окошку садись. А мать-то где? Ай ты один приехал?
Тут дверь из горницы отворилась и послышался детский девичий голос:
— Баб, ты с кем это?
Вслед за этим в дверях появилась миловидная тёмно-русая девочка. Она сидела на деревянном стуле с колёсиками. Тоненькие ноги в шерстяных носочках безжизненно свисали со стула. Перебирая руками вдоль стенки, девочка подъехала к столу. Баба Нюра по-прежнему в упор смотрела на Тобика и еле сдерживала душащие её слёзы:
— Вот, Дарёнка, не зря я Богу-то молилася. Тобик. Внучок из города. Значить, братик тебе будеть…
Хоть мысленно и готовил себя Тобик к чему угодно, но всё же смутился и покраснел:
— Здравствуйте…, привет…, — Тобик вообще не знал, что сказать. Одно казалось ему нелепым, другое — холодным, — А мы вот… Я без мамы приехал, как-то так само получилось, я даже не знал толком, куда иду, а пришёл к тебе, баб Нюр,… к вам… Я не один, тут ещё вот…
Тут только все заметили, что на плече у Тобика сидит белка. Рыжик понял, что пора спасать друга, вмешаться и внести ясность. Он соскочил на стол и в избе громко зазвенел беличий голос:
— Баба Нюра, мы убежали из дома, украли в зоопарке осла и пришли к вам жить!
Дарёнка тихонько засмеялась. А Рыжик, не смущаясь, продолжал:
— Я разговариваю, потому что упал в трубу и головой об словарь стукнулся. Мы пошли в зоопарк, а Тобика родители наказали, за то, что он школу прогуливал. А прогуливал он из-за меня, потому что меня там убить хотели, а он вступился и подрался. А в наказание зверей в зоопарке ему смотреть запретили всех, кроме старого осла. А его, осла, Боцмана, убить хотели и скормить тигру. А мы его спасли и приехали к вам.
Минутную тишину прервала Дарёнка:
— То есть братишка мой спасает зверюшек, дерётся и школу прогуливает, — она лукаво улыбнулась и посмотрела на Тобика.
— Какую тебе игрушку-то интересную купили… Чего только не придумають щас… Как живая…, — баба Нюра не сводила глаз с Тобика, даже не смотря на такое невиданное диво.
А Дарёнка с интересом рассматривала Рыжика:
— Классно, Тобик! Дашь поиграть потом?
— Конечно… Вообще-то он всё правильно сказал. Я из дома убежал, получается. И осёл у калитки стоит. С тележкой.
Баба Нюра тяжело вздохнула:
— Телефон-то есть у тебе? Звони матери… Тут у нас ловить…, — чувствовалось, что слова давались ей не легко. Тобик же, услышав это, быстро и с радостью достал телефон, включил и позвонил. Мама тотчас ответила:
— Ты где? Ты меня до больницы довести решил, что ли? — в голосе чувствовалась скорее усталость и боль, чем раздражение, — «всё хорошо, всё нормально» — и отключился на три часа. Совесть у тебя есть? Ты где, спрашиваю?
— Мам, прости меня! Я у бабушки Нюры в Отрадном, — Тобик старался говорить спокойно и «по-взрослому», но волнение выдавало, — со мной всё в порядке.
Мама с полминуты помолчала в трубку, видимо, осмысляя услышанное. Потом тихо сказала:
— Сиди там и никуда больше не шатайся. Я сразу после работы за тобой приеду.