Дыхание резко перехватило от нахлынувшего волнения. Откуда здесь ребёнок? Может, в той стороне тоже есть какой-то дом, и молодая мамочка вышла с малышом погулять по свежему воздуху, в попытке убаюкать? Предположения сменялись одно за другим с невероятной скоростью, а звук не прекращался, разрывая сердце, тревожа душу, вновь возвращая меня мысленно в палату, где врач, равнодушно, говорил о том, что детей у меня больше не будет. Он объяснял причину, сыпал профессиональными словечками, но я его больше не слышала.
Острые коготки впились в ногу.
- Ай, - дёрнулась, выныривая из потока воспоминаний, - да Мурка, ты права, стою тут, дурью маюсь, вместо того, чтобы сходить и посмотреть.
Резкий порыв ветра пробежался по кустам, заставляя поёжиться и переступить с ноги на ногу. Ночью, одной, в лес идти было страшно, но гораздо страшнее казалось не услышать голос малыша снова.
Я никогда себе не прощу, если испугаюсь, если не попыталась узнать, не попытаюсь помочь. Вдруг с родителями малыша что-то случилось и он там один, а я здесь, взрослая сильная женщина... Я же сильная? Сильная. Что со мной может случиться в тёмном лесу ночью? Ничего, если взять с собой дедовское ружьё.
Бросившись обратно в дом, я с невероятной скоростью сдёрнула оружие со стены, где оно благополучно провисело все прошедшие годы. Дед, кроме того, что был знахарем, способным остановить кровь на сильном порезе с помощью заговора, или собрать грудной сбор от болезней лёгких, слыл в округе ещё и хорошим охотником. Я часто наблюдала, как после охоты он чистил стволы ёршиком, снимая нагар ветошью, пропитанной щелочным раствором, а затем, смазывая ружейным маслом, как натирал приклад смесью с добавлением воска, как сам снаряжал патроны.
Пока мысли крутились в голове, руки делали своё дело, переломив ружьё и вложив патроны, найденные во время уборки, в стволы. Натянув штаны, всунув ноги в кеды и накинув кофту, я вышла из дома, прикрыв за собой дверь.
Кошка крутилась возле калитки, словно поджидая меня, вот только плача малыша слышно не было, отчего сердце ухнуло в пятки, а горло сдавили ледяные щупальца страха.
Так, спокойствие, только спокойствие. Я отлично помнила, с какой стороны слышались звуки, нужно всего лишь выбрать верное направление. Но паника мешала думать, накрывая по самые уши.
«Мяв»
Кошка коснулась ноги и тут же устремилась в лес, а я, недолго думая, помчалась следом, поскольку направление было выбрано верное. Животные гораздо больше чувствуют и слышат чем мы. И ведь именно она меня разбудила. Так почему бы не довериться зверёнышу?
Размышления были настолько нелепыми, что в любое другое время я бы покрутила пальцем у виска, сейчас же была готова зацепиться за любую возможность отыскать источник звука, будь то чёртов Марк, с его аппаратурой, или младенец.
Высокая трава цеплялась за ноги, ветки хлестали по лицу, но я этого даже не замечала, пробираясь сквозь заросли.
- Ну же, маленький, помоги мне, подай голос, - бормотала я, кусая от бессилия губы.
Мурки и след простыл, хотя буквально секунду назад её светлый хвост, неплохо различимый в свете полной луны на фоне тёмных кустов, мелькал впереди. Да ещё этот треклятый туман, взявшийся неизвестно откуда, стелящийся по земле...
Детский надрывный крик, раздавшийся неподалёку, заставил подорваться с места, и, не разбирая дороги, устремиться к его источнику. Где-то в отдалении трещали кусты, но я не обратила на это внимание, ведомая лишь одной мыслью - найти ребёнка, убедиться, что это не чей-то продуманный план, а всего лишь стечение обстоятельств, благодаря которым в моей жизни может появиться малыш. Ведь если с его родителями что-то случилось, я вполне могла бы. хотя бы на время.
Заросли закончились внезапно, открывая взгляду небольшую полянку, окружённую кустами боярышника, и маленький копошащийся свёрток в самом её центре.
Руки затряслись, покрываясь липкой испариной, ноги сделались ватными, но когда из свёртка показалась крошечная ручка, будто неведомая сила толкнула меня вперёд, туда, где лежало маленькое сокровище, завёрнутое в пелёнку.
Я была уже в паре метрах от ребёнка, когда под треск кустов на поляне появился большой бурый медведь.
Волосы встали дыбом на голове от страха, но не за себя, а за малыша. Когда-то я читала о таком феномене как материнский инстинкт, но сейчас испытала его в полной мере на себе. Если честно, всегда скептически относилась к заявлениям матерей о том, что в минуты опасности они совершенно не думают о себе, лишь о ребёнке. Но оказалось - так и есть. Все мои мысли были только о маленьком копошащемся свёртке, лежащем на примятой траве. Только его благополучие беспокоило меня в ту минуту, на себя же было наплевать. Я готова была грудью встать на защиту малыша, впрочем, что и сделала.