Как-то я пыталась с ней спорить словами старой песенки: «Какое мне дело до вас до всех, а вам до меня?…»
Маму это не убедило, она редко меня воспитывала, но тут была тверда.
Итак, я пригладила волосы и сложила губы в улыбку.
Но к двери никто не подходил.
Да что же это… Она наверняка дома, ведь Сарычев с ней только что разговаривал. Может, она думает, что это он сам вернулся, и не хочет открывать? Может, перед уходом они крупно поговорили? Не знаю, по его лицу было непохоже. Вышел спокойно, кивнул мне еле-еле, на часы посмотрел, потому что время поджимало – в общем, все как обычно.
А мадам небось в ванне лежит в лавандовой пене, вот и не слышит. Или нет, сейчас белый день, так что релакс не подходит, нужно что-то тонизирующее.
Тут у меня мелькнула какая-то мысль, но быстро пропала, потому что я дико разозлилась.
Может, она забыла, что лифт не работает, и хоть у меня с ногами все нормально, но подниматься на восьмой этаж лишний раз неохота. Может, мадам думает, что он дал мне свои ключи?
Да, но у меня-то их нет!
Я снова мысленно обругала своего дорогого шефа (на этот раз просто «тупым дебилом») и собралась уже уходить, но на всякий случай толкнула дверь.
И дверь открылась.
Она была просто-напросто не заперта.
Потому, наверное, его жена и не спешила открывать…
Я вошла в прихожую, судорожно пытаясь вспомнить, как зовут жену шефа. Разумеется, не вспомнила, и тогда, чувствуя себя последней идиоткой, крикнула в пространство квартиры:
– Прошу прощения! Здесь было не заперто! Это Яна, сотрудница Арсения Николаевича. Он попросил меня зайти за документами! Вот я и пришла…
И снова мне никто не ответил.
Это было уже как-то странно.
Хотя… может быть, она действительно принимает ванну или нанесла маску на лицо, вот и не хочет показываться незнакомому человеку в таком виде…
Я представила, что она выскажет шефу вечером, и на душе стало легче. Как говорится, пустячок, а приятно…
А пока я решила забрать чертову папку и как можно скорее уйти из этой квартиры.
Квартира, кстати, была неплохая.
Просторная прихожая – светло-бежевые стены, отлично сочетающиеся со светлым деревом мебели, неяркие потолочные светильники, большая картина в простой раме – букет полевых цветов в глиняном горшке. Ничего лишнего, вполне стильно и со вкусом.
Странно, вроде бы если дверь открыта, то оставила бы мадам папку в прихожей, но там ничего не было.
Я прошла через прихожую и огляделась, пытаясь понять, где кабинет Сарычева.
Толкнула первую попавшуюся дверь – это оказалась кухня.
Большая, светлая, такие же бежевые стены, светлая мебель, светлая плитка на полу. Чистота и свежесть, только в одном месте рядом со столом кто-то разлил варенье. Судя по количеству, целую банку. Варенье, скорее всего, клубничное. И там же рядом с лужей варенья валялся тапочек. Милый такой, гламурный домашний тапочек с меховым помпоном, тоже измазанный вареньем. Скорее, даже не тапочек, а изящная домашняя туфелька.
Я машинально шагнула вперед…
И тут увидела ногу.
Нога была босая – видимо, с нее как раз и свалилась тапочка. Нога была стройная, ухоженная, с ярко-красными ногтями.
Тут я подумала, что жене Сарычева стало плохо, она потеряла сознание и упала. Потому и не открывала дверь.
Я обошла стол, наклонилась…
И тут мне самой стало плохо. Меня едва не стошнило.
На полу лежала женщина в полурасстегнутом халате. Миленький такой халатик, коротенький…
Женщина эта была мертвая.
То, что я в первый момент приняла за клубничное варенье, было кровью.
Крови было ужасно много. Я даже не думала, что ее так много в человеке.
А в шее у нее, чуть выше ключицы, торчала рукоятка ножа.
Нож был обычный, кухонный, с деревянной ручкой. У меня самой есть такой нож.
Как только я осознала, что женщина мертва, меня как ветром сдуло из кухни.
Я вылетела в прихожую, пересекла ее в долю секунды и уже хотела открыть дверь…
Но тут за этой дверью раздались осторожные шаги, и прозвучал женский голос:
– Арсений Николаевич, вы дома?
Я застыла и перестала дышать.
– Арсений Николаевич, у вас все в порядке? Это Клавдия Семеновна, соседка ваша!
Дверная ручка чуть заметно шевельнулась.
Тут я вспомнила, что дверь не заперта, и любопытная соседка запросто может войти в квартиру, как сама я за несколько минут до того.
Она войдет и увидит меня…
Я взглянула на себя ее глазами.
По-прежнему растрепанная и взмыленная, с безумным взглядом, да еще… еще на правой ноге у меня были красные капли. Умудрилась вляпаться в кровь.