– Неуважение в том, что, прежде чем выпить, тебе нужно протереть флягу, сделать её чистой, – немигающий взгляд мужчины стал твёрже. – Чистой, понимаешь? Выходит, что до тебя она была грязной… что я грязный.
Мика шумно вдохнул.
– Я… я вовсе не хотел… – он сглотнул. – Я не хотел обидеть вас, сэр, или проявить неуважение.
Лицо мужчины смягчилось, его бесцветные глаза снова заблестели.
– Понимаю, сынок, ты не хотел. Но такие вещи лучше знать. В Змеиной пустоши легко нажить себе врагов, и хоть я, в общем-то, не создан для компании, вынужден признать: бывали времена, когда мне приходилось собирать всю доброжелательность, на которую я способен.
Мика кивнул. И когда мужчина в третий раз предложил ему флягу, он взял её, поднёс прямо ко рту, быстро глотнул и вернул мужчине.
– Илай Винтер, – сказал тот, протягивая руку.
Мика крепко пожал её.
– Я Мика, – поспешил ответить он и улыбнулся; на его лице читалась смесь радости и облегчения. – И мне очень приятно познакомиться с вами, Илай, – добавил он. – Если я могу вас так называть, сэр?
– Можешь, сынок, раз это моё имя, – ответил Илай. – И раз уж мы вместе выпили флягу зелёного ликёра. Как твоя рана? – спросил он, хмурясь.
Мика опустил голову и осторожно потрогал повязку кончиками пальцев.
– Кажется, немного лучше, – сказал он.
– Может, это из-за ликёра, – холодно буркнул Илай.
– Хочу поблагодарить вас за заботу, – сказал Мика. – Я в долгу перед вами за вашу доброту.
– Пустяки, – бросил Илай, вставая. – Не стоит благодарности.
Мика наблюдал за Илаем: тот направился к центру хижины, подбросил поленьев в огонь, что-то помешал в котле, что-то перевернул в сковороде, и в ней зашипело. Он принёс мятую металлическую тарелку, полную копчёной рыбы с зеленью, и протянул её Мике. Еда была хороша на вкус, но аппетита у Мики совсем не было.
– Вы первый, кого я встретил за несколько недель, – сказал он Илаю. – По крайней мере, первый живой, – добавил он.
Илай кивнул.
– Змеиная пустошь – суровое место, спору нет.
Мика набрал полный рот рыбы, прожевал и проглотил.
– Первый, кого я видел, умер от жажды, – сказал он. – А двое других… Не могу точно сказать, что с ними приключилось, но судя по их ранам, они умерли не своей смертью…
Он прочистил горло, подавив поднимающийся кашель, и отставил тарелку в сторону. Илай сдвинул брови и внимательно, с прищуром посмотрел на Мику.
– Глубокие раны? – спросил он. – Как от пики или от копья?
Мика кивнул.
– Откуда вы знаете?
– У тебя такие же.
Кашель снова подступил, и на сей раз подавить его не удалось; с ним пришла острая колющая боль. Мика застонал и прижал руку к повязке. От кашля в груди будто прокручивали острое лезвие, на глазах выступили слёзы, и на раскрасневшемся лице застыла гримаса боли. Илай передал ему флягу с ликёром, Мика опрокинул её себе в рот и с благодарностью глотнул.
– Беспокоит, так ведь? – спросил Илай, кивая на грудь Мики.
– Всё… всё в порядке, – ответил Мика, задыхаясь; но, отняв руку от повязки, обнаружил, что пальцы у него липкие от крови.
Мика снова закашлялся и сплюнул: в слюне тоже была кровь. Пятно тёмно-красного цвета расползалось по повязке.
Илай покачал головой.
– Я надеялся, что смог остановить кровотечение, но раны вроде твоей требуют более серьёзных навыков, чем мои. Я змеелов. Зарабатываю на жизнь, торгуя змеиными шкурами и обмениваясь тем-сем. Я вовсе не лекарь.
Тут он заметил ужас, отразившийся на лице Мики.
– Но ты не вешай нос, парень. Я знаю кое-кого, кто может помочь.
Мика сжал губы, пытаясь не закашляться.
– Хотя тебе придётся собраться с духом, чтобы отважиться на такое жестокое лечение, – глаза Илая расширились. – Вылечить рану, которая мучает тебя, может только тот, кто нанёс её.
Мика сглотнул.
– Кто… кто это?
Илай забрал не вытертую флягу.
– Змеерод, – ответил он.
Глава четырнадцатая
Змеерод.
Мика и раньше слышал это слово. Там, на равнине, три месяца назад, на многолюдной площади в день ярмарки…
– Я змеерод, – объявила женщина.
Она сняла капюшон и показала толпе лицо, покрытое толстым слоем грима и обрамлённое бесцветными белёсыми волосами. Под ярко намалёванными чёрными бровями её глубоко и слишком близко посаженные глаза хитро поблёскивали.
– Я прошла неблизкий путь из далёкой высокой страны…
Толпа охнула.
– Из суровой и пустынной дикой местности, что зовётся Змеиной пустошью…
Толпа ахнула.
– И к вашему восторгу и удовольствию я привела настоящее, живое существо, какое мало кто из вас видел здесь, в плодородных землях равнин.