Мика проследил за ним, затем подался вперёд, протягивая Фракии отвёденную за спину руку, чтобы та не поскользнулась.
– Что ты нашёл, Илай? – спросил Мика.
Илай обернулся и вытянул руку, сжимая что-то большим и указательным пальцами. Определить выражение его лица Мика не мог.
– Змеекрюк, – сказал Илай. – Крючок змеелова.
Нахмурившись, он сунул крючок с пятью зубцами в карман, поднялся и пошёл вперёд.
Фракия шла последней, вытянутая рука Мики всё так же защищала её. Один за другим они проскользнули сквозь струи воды в скрытую от глаз пещеру. Их объяла тьма, в которой что-то порхало и сновало туда-сюда.
Что-то здесь было не так.
Илай взял фонарь, висевший возле входа на похожем на крючок уступе. Он зажёг спичку, поднёс её к фитилю и опустил колбу. Неровный свет наполнил пещеру. Илай поднял фонарь, и тот качнулся из стороны в сторону…
Фракия пронзительно закричала.
Глава тридцать пятая
Девушка стояла на коленях и раскачивалась взад-вперёд с приоткрытым ртом; её зрачки закатились, и глаза стали мраморно-белыми. Она вцепилась руками в волосы, перекинула их на лицо, затем потянула в стороны, зарывшись пальцами в спутанные колтуны. Она стонала, бормотала что-то совершенно неразборчивое, сначала тихо, потом всё громче и громче; в пещере эхом раздавалось всего одно слово:
– Змееловы… Змееловы… Змееловы…
Мика растерянно озирался по сторонам.
В пещере кто-то устроил погром. Аккуратно расставленные коробки и горшки были разбросаны и превращены в груду переломанных досок и глиняных черепков, скрюченные корни и грубые порошки вперемешку с сухими листьями покрыли пол пещеры и сделали его похожим на лесную подстилку из опавшей листвы. Из разбитых глиняных горшков сочилась жёлтая мазь, словно гной из вскрытого нарыва. Повсюду валялись тела мёртвых змеев, оставшиеся в живых бродили между ними с горящими глазами и раздутыми брюхами; многие были изранены.
– Что… что здесь произошло? – прошептал Мика прерывающимся голосом.
Фракия выла.
Мика подошёл к ней и положил руку на плечо. Она скинула её, резко отшатнувшись назад, и повернулась к нему. Мика отпрянул, увидев бешеные глаза, глядевшие на него из-под спутанных волос. Фракия тяжело дышала, раздувая ноздри, её рот скривился, поблёскивали маленькие острые зубы. Из горла поднималось низкое хриплое шипение.
– Там, – вскрикнула она.
Фракия указывала пальцем в тёмную глубину пещеры. Мика посмотрел туда.
Великий белозмей лежал безжизненной спиралью – головой в одну сторону, длинным заострённым хвостом в другую. Его разделали и выпотрошили. Змееловы щипцами вырвали ему когти и зубы, и теперь пустая дряблая пасть был вся в крови. Костяной рог был выдран с корнем, в центре продолговатой морды зияла дыра. Крылья отрезали кое-как. Ценные кости забрали; ненужные обрывки кожи побросали, и те валялись в месиве из крови и непереваренной пищи. Почки, печень, сердце – всё забрали. У основания шеи белозмея зияла ещё одна рваная рана: мешочки с огненным маслом тоже были вырезаны.
Фракия вскочила на ноги, её стройное тело снова было гибким и подвижным. Раненое плечо, казалось, больше не беспокоило её; она пробежала в дальний конец пещеры и рухнула на колени перед мёртвым змеем. Серебристые волосы скрыли её лицо, когда она опустила голову; девушка-змеерод протянула руку и провела пальцами по кровавым ранам на голове белозмея. Мика поспешил к ней, переступая через мёртвых и умирающих змеев.
– Фракия, – прошептал он, и она взглянула на него.
В её глазах он увидел холодную ненависть.
Это сделали змееловы. И он был одним из них.
В эту минуту свет в пещере потускнел. Мика оглянулся и увидел Илая: тот стоял на коленях у каменной стены в другом углу пещеры. Он склонился над чем-то, свет фонаря окружал его мерцающим нимбом.
Мика направился к нему. Илай, похоже, услышал его шаги: он на мгновение обернулся, и мальчик увидел его лицо, искажённое и изумлённое; скалолаз тут же отвернулся. Мика остановился позади Илая и заглянул ему через плечо.
Тело лежало на спине; руки были вывернуты, как сломанные крылья, ноги раскинуты. Под переломанными ногтями запеклась кровь и виднелись клоки волос. Голова свесилась на бок под ненормальным углом.
– Джура, – прошептал Мика.
Серебристо-серый костюм из родокожи был разрезан спереди и больше не защищал стройное тело женщины-змеерода: длинная тонкая линия прорезала кожу от шеи до бедра – где тонкой царапиной, а где глубокой раной. Кровь уже застыла, но Мика заметил, что местами её размазали грубо шарившие по телу руки.