– Всё дело в девушке, что ли? – спросил он немногим позже. – У змееродов свой путь, а у нас – свой. Я уже говорил тебе, Мика: они дикие, неукротимые создания. Мы не можем идти с ними рука об руку, как бы нам этого ни хотелось.
В ответ раздался лишь глубокий вздох. Через некоторое время, когда они уже приблизились к вершине и повалил снег, Илай заговорил снова.
– Скажи мне, когда захочешь отдохнуть, сынок. Впереди у нас два дня пути. А может, и больше, если такая погода продержится.
На сей раз Мика не издал ни звука, и Илай обернулся, намереваясь упрекнуть его за невнимательность, однако увидел, что мальчик его услышал и кивал с мрачным отчаянием в глазах.
– Мясницкий кар, куда мы направляемся, – начал Илай, – это, конечно, то ещё зрелище.
Мика снова кивнул.
Со вчерашнего дня, когда Фракия и Асиль покинули их, у него пропало желание разговаривать, однако голос скалолаза помимо его воли проникал ему в голову. Илай старался подбодрить его, и Мика это знал, – но отвечать всё равно не хотелось. Он нарочно отстал, чтобы скалолаз оставил попытки разговорить его, но Илай тоже замедлил шаг и теперь шёл рядом. Мика поймал себя на том, что невольно прислушивается к низкому голосу скалолаза.
– Но вот запах, – продолжал скалолаз, скривившись. – Запах сразу ударит тебе в нос. Мясники облюбовали кар, потому что склоны у него крутые и ребристые; на них удобно раскладывать выпотрошенные туши и органы для просушки; удобно потрошить и свежевать туши. Но вреда от такой работы куда больше, – Илай оглянулся на Мику. – Озеро мертво, – сказал он, крепче сжимая свой посох. – Оно испускает гнилостный смрад, который можно учуять за много миль, если ветер дует в твою сторону.
Мика сосредоточенно слушал, кутаясь в потрёпанный плащ.
– Эти мясники – суровые ребята, даже по меркам змееловов, – продолжал Илай. – Живут они в укреплённых каменных курганах неподалёку от кара, невзирая на запах, и всё, что их беспокоит, – это перегонка огненного масла, змеиный мускус, желчь – в общем, всё, что они могут добыть из змеиных органов. Их жадность не знает меры. Им ничего не стоит убить змея ради одной-единственной железы, которую они считают ценной, и просто выбросить всё остальное. Все их мысли только о том, как побыстрее накопить сокровища, чтобы покинуть высокую страну и возвратиться в долину…
Илай замолчал, надвинул на глаза шляпу, защищаясь от снегопада, и стал теребить мочку уха.
– Сокровища змееловов, – сказал Мика. – За ними я и пришёл в пустошь… Хотя и понятия не имел, как их отыскать.
– Сокровищем считают всё, что имеет большую ценность, но при этом весит достаточно мало, чтобы его легко можно было унести с собой в долину, – отозвался Илай. – Кто выбирает чудодейственные эликсиры, кто – редчайшую змеиную кость; но больше всего ценятся драгоценные камни. Хоть за ними и приходится забираться в тёмные опасные ущелья у подножий гор…
– Что в них такого ценного? – с интересом спросил Мика.
– Их проще всего пронести по опасному пути домой из Змеиной пустоши, – объяснил Илай. – Не каждый змеелов осилит эту тяжёлую дорогу. Сокровища не имеют никакой ценности, если их слишком трудно унести с собой. Мало кто из змееловов отваживается на второе путешествие в пустошь, – Илай криво улыбнулся. – Если бы добраться сюда из долины и вернуться назад было так легко, пустошь давно бы переполнилась народом. На самом деле мало кто выживает на пути сюда, но ещё меньше тех, кому удаётся попасть обратно. Они не такие, как змеероды…
Илай замолк, пожалев, что упомянул о змееродах: теперь Мика мог снова вернуться к мыслям, от которых он его так усердно отвлекал. Но мальчик, похоже, не заметил.
– А где же ваши богатства?
– У меня их нет, – спокойно ответил Илай. – Они мне не нужны, Мика, потому что я не собираюсь возвращаться. Никогда. Змеиная пустошь – мой дом.
Они устроили привал в отсыревшей впадине вскоре после того, как преодолели гребень перевала. Повалил слишком крупный снег, он не давал путникам уверенно продвигаться вперёд.
Илаю пришлось потратить немного драгоценного огненного масла, чтобы развести костёр из отсыревших веток. Мика сидел перед шипящим пламенем, вытянув ноги, от его штанов поднимался пар. Он осторожно снял свои прекрасные ботинки и осмотрел ноги, которые ныли от усталости. Ногти были странного серого цвета, а ступни слишком белые; осмотрев стопы, он заметил, что кожа на них шелушится.
Мика порылся в рюкзаке и достал небольшой горшочек с мазью, которую дала им Джура. Казалось, сто лет прошло с тех пор, как Мика лежал в пещере за водопадом и слушал их разговор с Илаем. Открыв горшочек, он стал тщательно втирать мазь в кожу ног. Скалолаз трепетно заботился о женщине-змеероде, а она – о нём. Быть может, это и удерживало его в пустоши все эти годы.