Стрела просвистела, затем ударилась и отрикошетила от валуна. Фракия неслась по осыпи к главарю банды. Она видела, как дрожали его огромные руки, как от пота блестел его бритый череп. Змеелов был явно напуган. И это давало ей преимущество.
– Фракия! Фракия! – испуганно шипел Илай, но она прыжками продвигалась вперёд.
Потом она побежала, ловко и уверенно преодолевая неровные валуны. Она неслась прямо на Соломона, подгоняемая жаждой мести. Она направила на него копьё, держа его на согнутом локте, точно так же, как делала это верхом на Асиле, готовая атаковать единственным известным ей способом. Она была у цели. Один прыжок, один удар, и она пронзила бы копьём сердце этого негодяя. Она склонилась вперёд…
Но сейчас она не летела на Асиле. Она была одна.
Резким движением Соломон замахнулся на неё тяжёлым арбалетом, отвёл копьё в сторону и с такой силой ударил её в бок, что она рухнула на землю.
Не успела она подняться на ноги, как Соломон накинулся на неё и сдавил ей шею мускулистой рукой. Лезвие ножа блеснуло у самого её горла – и рядом не было её белозмея, который снёс бы этого змеелова одним движением хвоста или испепелил огненным дыханием.
Соломон поднял голову. За мерцающим огнём костра на осыпи появились три фигуры.
– Ещё один шаг, – прорычал Соломон, прижимая лезвие ножа к шее Фракии, – и я зарежу девчонку.
Илай остановился и жестом велел Мике и Икабоду сделать то же самое.
– А теперь может кто-нибудь из вас, бродяг, объяснить мне, что здесь, чёрт побери, происходит? Я занимаюсь своими делами, отдыхаю возле костра, и тут на меня из темноты с криками и воплями бросается эта мерзкая фурия, готовая проткнуть меня своей деревяшкой безо всякой на то причины…
– У неё были на это все основания, ты и сам прекрасно знаешь, – тихо сказал Илай. – Как и у меня. Ты и твоя банда убили дорогого мне друга. Остальные уже поплатились за это своими жизнями. Теперь твой черёд, Таллоу. Убьёшь ты её или нет, тебя всё равно ожидает расплата.
– Ты блефуешь, – Соломон, держа Фракию за шею согнутой рукой, отступил назад от костра; он двигался по осыпи к краю обрыва, прикрываясь девушкой от стрелы Илая. – Назад, – прорычал он сквозь зубы. – И я, может быть, оставлю её в живых.
Прижимая нож к шее Фракии, он осторожно двигался к тропинке, которая вела вниз по крутому спуску. Мика рванулся вперёд; на фоне внушительной фигуры Соломона он выглядел совсем худым и неуклюжим.
– Я не дам тебе увести её, Таллоу, – тихо сказал он.
– Ты, – усмехнулся Соломон. – Молокосос из логова Менял, – каждое слово он выплёвывал с презрением.
Фракия почувствовала, как сжались мышцы Соломона, когда он поднял арбалет, прицелился и нажал на спусковой крючок. С истошным воплем она изогнулась, впилась ему в лицо ногтями и локтем оттолкнула арбалет как раз в ту секунду, когда из того вырывалась стрела. Соломон отпрянул, рыча от ярости, и пальцы Фракии ухватились за ремешок у него на шее.
Она с силой дёрнула за него.
Из-под куртки змеелова показался мешочек. Шнур разорвался, мешочек открылся, и из него градом посыпались драгоценные камни, засверкавшие в темноте.
Соломон оттолкнул Фракию и бросился ловить их на лету. Но не успел. С тихим стуком они бились об осыпь у Соломона под ногами и скатывались к краю утёса. Его руки хватали, ловили и сжимали один лишь воздух. Драгоценные камни улетели в темноту обрыва.
А за ними, в отчаянии потеряв равновесие, упал и Соломон Таллоу. Его отчаянный крик внезапно оборвался, сменившись приглушённым шорохом осыпающейся породы, но и тот скоро стих. Илай подошёл к краю обрыва и посмотрел в темноту.
– Если он не разбился насмерть, то скоро падальщики доделают дело, – сказал он. – Больше он не убьёт ни одного змеерода.
Но Фракия его не слушала. Она спешила к Мике, который лежал, свернувшись, на краю обрыва. Она упала на колени и разорвала ему куртку, дрожащими руками ощупывая грудь в поисках раны от стрелы.
– Он промахнулся, – бормотал Мика слабым и взволнованным голосом. – Ты не дала ему прицелиться, Фракия. Ты…
Но её лихорадочные поцелуи не дали ему договорить.
Глава пятьдесят четвёртая
– Я пойду с тобой, Фракия, – сказал Мика.
Все четверо сидели на плоском камне у самого обрыва вокруг небольшого костра, сбившись поближе к огню. Он горел ярко, пока на нём кипятили талую воду и жарили мясо, но теперь от него остались лишь горячие угли. Уже почти спустилась ночь, мороз крепчал.
– Я не могу просить тебя об этом, Мика, – Фракия отложила своё родокопьё в сторону и теперь вертела в руках два острых каменных шипа, которые дал ей Илай. – Змеёныш где-то там, и я должна его найти.