– Если ты пойдёшь, Мика, сынок, – хрипло сказал Илай, – то я отправлюсь с вами.
Икабод, каменный пророк, поднялся на ноги.
Илай взглянул на него.
– Вы нас бросаете, проповедник? – спросил скалолаз.
– Нет, – тихо ответил Икабод. – Мне тоже есть что сказать этим кельдам, – сказал он, оглядев их. – И с тремя такими союзниками, как вы, думаю, у меня есть шанс поквитаться с ними. Наконец.
– Поквитаться?
– Отомстить, – Икабод достал из складок своей куртки обдирочный нож. – За то, что было у меня украдено и продано им. За живой товар…
Икабод пнул ногой угли.
– Ну? – сказал он, сверкнув глазами. – Чего же мы ждём?
Фракия огляделась; что выражало её лицо, понять было невозможно. Затем она кивнула.
Они вошли в тёмный туннель, Фракия – впереди всех. Где-то капала и струилась вода, и вместе с жутковатым завыванием ветра этот звук делал пещеру похожей на утробу какого-то огромного существа. В тёмном воздухе стоял кисловатый запах тухлого мяса.
Они пробирались по лабиринту из туннелей. Фракия двигалась тихо и осторожно, остальные старались не отставать от неё. Мика то и дело спотыкался и никак не мог запомнить все повороты их извилистого маршрута. Впереди начал задыхаться Илай. Позади рухнул и вскрикнул Икабод.
Фракия обернулась, сверкая глазами.
– Тс-с-с! – шикнула она.
В конце туннеля вспыхнул свет.
Пламя. Дыхание змея.
Все четверо встали как вкопанные.
Послышалось шипение и скрежет когтей. Мика крепко сжал свой нож. Свет огня приблизился, затем внезапно погас. Мика услышал хрип; царапающий звук стих, а за ним и гулкий стук его собственного сердца.
Фракия свернула и шла так же тихо, как и раньше. На каждой развилке, на каждом повороте она останавливалась и принюхивалась и только после этого продолжала путь, следуя за запахом, который могла уловить только она. Они прошли мимо догоревшего факела. Мимо куч змеиного помёта, едкий запах которого пропитал тьму. Туннель сужался и сжимался вокруг них, и им уже приходилось идти пригибаясь. Илай, Мика и Икабод брели всё медленнее, спотыкались, ударялись локтями о безжалостный камень, царапали лбы и затылки. Фракия, ловкая и решительная, шла впереди, сжимая в каждой руке по каменному шипу, и всё глубже и глубже уводила их в гнетущую темноту.
Внутри у Мики разрастался страх. И он ничего не мог с этим поделать. Сами скалы источали смрад. В воздухе витала смерть. Наконец, после всей этой муки, пока они шли, согнувшись в три погибели, шаркали и брели вслепую, – муки, которая показалась Мике вечностью, – они добрались до конца извилистого шершавого туннеля.
Фракия обернулась, прижимая палец к губам, затем поманила их за собой. Все четверо ступили в ледяной холод.
Мика услышал звук стекающей воды…
Он замер и уставился на высокий сводчатый потолок: слабая вспышка света проникла во мрак и выхватила белый сталактит, свисавший прямо по центру чёрного зловонного бассейна. Тонкая струйка воды по спирали стекала с его кончика.
– Я уже был здесь, – выдохнул Мика.
Фракия напряглась, потянув носом воздух и удерживая каменные шипы наготове. Икабод сжал свой обдирочный нож, а Илай отстегнул от пояса факел и зажёг его.
– Вон там, – прошептал он, указывая на дальнюю сторону бассейна.
В темноте вырисовывался вход в другую пещеру, чёрный и зловещий. Четверо путников направились к нему, обходя бассейн. Держа над головой пылающий факел, Илай вошёл внутрь. Мика и остальные последовали за ним.
Пещера оказалась меньше предыдущей: она была узкой, с высоким потолком. Факел озарил пещеру жутким мерцающим светом, и на стенах вокруг задрожали тени.
В середине пещеры на мощных опорах лежала широкая каменная плита, вся заляпанная и заваленная.
На каменной поверхности виднелись выбоины, тёмные от скопившейся в них крови. Тесаки и разделочные ножницы. Блестящая зубчатая пила. Деревянные миски разных размеров, наполненные рубленым мясом и измельчёнными потрохами, и изогнутые мясистые рёбра, порубленные на небольшие куски, – здесь недавно что-то разделывали, видимо, готовясь к пиршеству.
У Мики было стойкое ощущение, будто за ним наблюдает множество глаз. Он медленно обернулся и стал разглядывать стены пещеры, где на грубо выдолбленных каменных полках лежали человеческие черепа, которые таращились на них пустыми глазницами.
Одни были старыми, потемневшими; другие – жемчужно-белыми, с остатками кожи и цеплявшимися за неё пучками длинных волос; с ровными зубами и совсем без зубов. У некоторых на маленьких челюстях торчали молочные зубы…