С виадука каждые пятьсот метров шли ответвления в город. Названий улиц на указателях не было. Только номера. В агломерациях использовалась простая система для нумерации улиц — для параллельных использовались четные числа, для перпендикулярных — нечетные. У омег не было героев, в честь которых назывались бы широкие проспекты. И не зачем им их было иметь — омеги, как и их автомобильчики, были продуктом конвейерным. Лишенным индивидуальности. Это позволяло нещадно их эксплуатировать и не опасаться за то, что в их среде начнутся волнения.
Агломерации приносили бешенные деньги. Тот же Сидней был жемчужиной в короне Елагиных, город приносил до тридцати процентов всех доходов наших владений. И странно было ощущать на его улицах себя гостем. А не хозяином.
Резко вильнув к поверхности виадук вывел нас на загородную трассу. Здесь количество машин сильно уменьшилось. Жителям агломерации незачем выбираться за ее границы. Им там просто нечего делать. Поэтому и дорога сузилась до одной полосы.
— Нам далеко? — из-за отсутствия подключения к Сети, я был вынужден как слепой щенок ехать за Теодором. Зато я проверил имплант связи. Чтобы не вызывать подозрений мы облачились в обычные пустынные костюмы, а добытое в тайнике оружие и снаряжение упаковали в багажные отделения трициклов. Облаченные в «Муруганы» путники вызвали бы слишком много вопросов.
— Минут двадцать где-то, — услышал я как будто бы тихий шепот в ответ. На самом деле имплант передавал голосовое сообщение от Божко прямо в мозг, минуя уши.
Вдоль трассы тяжелая техника копала циклопические котлованы — фундаменты будущих жилищно-производственных ячеек. Дела у Ома видимо идут хорошо, раз он затеял расширение агломерации. Граница города обрывалось резко. Никаких пригородных частных районов — сразу пустыня. Это в небольших городках, типа Дарвина народ может заниматься собственным небольшим бизнесом и жить в частных домах, в агломерациях же все население работает на крупные корпорации.
Еще вылетая в Сидней, маршрут мы проложили не до самого монастыря, а до придорожного мотеля поблизости. Несмотря на то, что монастырь находился на моей земле, я никогда не посещал его в прошлом. Дела церковные меня мало интересовали — евгеники платили за аренду земли и меня это полностью устраивало. Так что перед визитом нам надо было провести разведку.
Мы сняли три двухместных номера. Один для меня и один для Энн. Ян и Теодор заселились в третий. Номера были связаны между собой межкомнатными дверями и в среднем номере мы устроили штаб. Совещались недолго, вариантов действий у нас было немного, да и Энн выдвинула свою кандидатуру в добровольцы.
— Одна пойду. И не спорьте. Во-первых, на одинокую девушку, которая бродит вокруг монастыря обратят меньше внимания. Во-вторых, из вас разведчики никакие…
— А из тебя? — Ян усомнился в профессионализме Энн.
— А я хотя бы теоретически подкована. И оттачивала свое искусство на практических занятиях.
Я не стал спорить, что у меня любого опыта, связанного с боевыми операциями, девать некуда. Надо девчонке дать себя проявить.
— И потом — я не одна, — к плечу Энн подлетел шарик-дрон, который мы купили, — поспите, отдохните. Я скоро буду.
Завалиться всем спать было бы крайне безответственно. На часах, охранять наш покой я оставил человека с повышенной ответственностью — Теодору я доверял.
Он дежурил с оружием в руках и разбудил нас, когда вернулась Энн. И сделала она это уже под утро.
Энн устало рухнула на диван. Ее костюм был перепачкан в глине и песке, а разряженный «Малыш» она сжимала в руке.
— Все? Разведала? Выходим? — выспавшемуся Яну хотелось экшена.
— Выходи, — сил на споры и убеждения у Энн не осталось, — но нам там делать нечего. Монастырь обнесен забором, легким проволочным. Но напичканным датчиками движения, массы и температуры. В принципе я знаю, как такой можно преодолеть. В «Муруганах» может и получится. Но дальше… нам нечего делать. Монастырь защищен от вторжения на уровне какого-нибудь хранилища или банка…
— Круто! Значит там есть что-то ценное! — у Яна только что слюни от предвкушения не потекли.