— Собирайтесь, мы идем в терму, — объявил я.
— В терму? — мое предложение опять не вызвало у Яна восторга, — это расслабон для стариков, что нам там…
— Кто хочет, тот может набрать с собой крена.
— Да, босс, есть босс! — моментально повеселел Ян.
Терма в мотеле конечно в подметки не годилась той бане, что была у меня в Бирюзовом доле. Там был целый комплекс из пяти залов с разной, постепенно повышающейся температурой, как в парилках, так и в бассейнах. Местная же терма была попроще, всего один зал с нагретой плитой из искусственного камня и небольшая купель с ледяной водой. Места на плите правда было много. Втроем с Яном и Божко мы не заняли и десятой части ее площади.
Энн немного задержалась. Это мы не долго раздумывая купили одинаковые черные плавки, девушке же требовалось на выбор одеяния намного больше времени. Но когда она зашла в терму, даже апатичный Божко приподнял голову, чтобы получше ее разглядеть.
Купальник Энн выбрала цельный. И почему-то бирюзовый. Мне это показалось символичным и связанным с тем, что клан Елагиных возрождается. Пусть в придорожном мотеле, пусть его членами пока являются только слабые омеги. Но он возрождается! Несмотря на то, что купальник больше скрывал, чем оголял, он выгодно подчеркивал изящную талию и высокую грудь девушки. На мое удивление Ян окинул Энн безразличным взглядом.
— Хорошо выглядишь, сестренка! — я больше ожидал от него фразы в духе «клевые сиськи».
Энн, наверное, тоже думала, что получит от Яна комплемент другого рода.
— Почему сестренка? — удивилась она.
— Мы же теперь банда… то есть клан! Поэтому ты мне теперь, как сестренка. Тео и Лэт — братишки!
Я, не подымая головы скосил на Яна глаза.
— Ну Лэт типа старший братан, — поправился Ян, — мы как семья! Но сиськи у тебя, сестренка, отпад! Правда у Лидии…
— Стоп! Хватит! За сестренку спасибо, остальное я слышать не хочу, — Энн подошла и улеглась на плиту рядом со мной.
Хоть я и прикрыл глаза, получая неземное удовольствие от того, как тепло проникая в мое тело, расслабляет натруженные за приключения мышцы, я все равно ощущал присутствие девушки рядом. Ее нежный запах так и манил — открой глаза, полюбуйся, порадуй свои глаза. А ведь можно как бы ненароком переложить руку и коснуться ее…
— Слушайте, — Ян прервал внезапно нахлынувшее на меня желание. Он опрокинул себе в рот минимум пол бутылки ядовито-розового крена и изрек, — меня с семьей разлучили в шестнадцать. И я очень скучаю по своим.
— Ууу, я тебе говорила, что тебе в духоте с крена развезет.
— Крен здесь ни причем, — ответил девушке Ян, делая еще пару добротных глотков, — я правда очень хочу, чтобы у меня снова появилась семья. Такая, как вы. Вы такие… заботливые, такие…
— Развезло, — констатировала факт Энн.
— Семья — это ответственность, — вдруг заявил Божко, — Я знаю, о чем я говорю. У меня была семья. Сын и супруга.
Какие мне омеги нетипичные попались. Менее трех процентов из социума, населявшего поверхность Земли, заводили постоянные семьи. Остальные встречались, любились, разбегались, отдавая плоды своей любви на попечение многочисленным гильдиям и корпорациям.
— Да? Была семья? И куда она делась? — немного пьяненьким голосом поинтересовался Ян.
— Они погибли, коротко ответил Божко.
— Ой, чувак, прости. Я не знал, — пролепетал Ян.
— Мне не за что тебя прощать. Ведь ты не виноват в их гибели. А я. Я был молод, глуп и амбициозен.
— Как это произошло? — спросил я.
— Они последовали за мной в Африку, где, как я ожидал, моя карьера должна была взлететь до небес. У меня была отличная практика — новейшие импланты, схемы, составленные для бойцов элитнейшего подразделения. И… все пошло прахом, после авианалета на наши казармы. Семья жила со мной. Под удар попала жилая зона, а я находился в это время в операционной.
— Какой ужас, — после нескольких секунд тишины, произнесла Энн, — я иной раз думаю, что хорошо, что у меня не было настоящей семьи.
— Ты что⁈ Семья — это круто! Близкие люди, готовые поддержать тебя во всем и в любую минуту! Тео, дай я тебя обниму, — Ян перекатился поближе к Божко.
От сомнительного проявления соболезнования Теодора спасла толпа, без стука завалившаяся в терму. Наш пришлось потесниться, чтобы полтора десятка парней и девушек, весело щебечущих друг с другом, смогли разместиться в парной. Среди толпы выделялся один человек, длинный и худой как жердь, зачем-то зашедший в терму в хламиде до пят. В серой хламиде! Хламиде монаха!