– Лемекс! – выдохнула Вивенна. – Сейчас не до этого! Имена! Мне нужны имена и пароли. Не оставляйте меня одну!
– Проклял, – прошептал он. – Кто-нибудь, заберите его. Пожалуйста, заберите его у меня!
Вивенна попыталась отстраниться, но Лемекс все еще сжимал ее руку. Она содрогнулась, подумав о заключенном в нем дыхании.
– Знаете, принцесса, – заметил позади Дент. – С наемниками обычно не советуются. Это плачевный, но очень жизненный недостаток нашей профессии. Нам не доверяют. Нас не спрашивают.
Вивенна взглянула на него. Дент прислонился к двери, Тонк Фа стоял неподалеку. Парлин застыл рядом, сжимая в пальцах нелепую зеленую шапку.
– Так вот, если бы кто-нибудь поинтересовался моим мнением, – продолжил Дент, – я бы указал, насколько ценно дыхание. Продайте его, и получите столько денег, что сможете купить собственную шпионскую сеть… да и вообще все, что пожелаете.
Вивенна снова обернулась к умирающему. Он что-то бормотал.
– Если он умрет, – заметил Дент, – дыхание умрет вместе с ним. Все до последней капли.
– Какая досада! – добавил Тонк Фа.
Вивенна побледнела.
– Я не стану торговать человеческими душами! Мне все равно, сколько оно стоит.
– Решать вам, – отозвался Дент. – Но, надеюсь, никто не пострадает, если ваша затея провалится.
«Сири…»
– Нет, – сказала Вивенна скорее самой себе. – Я не могу его принять.
Так и было. От мысли о том, чтобы слить свое дыхание с чужим – втянуть чью-то душу в собственное тело, – ей становилось не по себе.
Вивенна снова повернулась к шпиону. Его биохрома теперь ярко пылала, а простыни почти сияли. Пусть лучше дыхание умрет вместе с ним.
И все же без Лемекса никто в городе не поможет ей, никто не направит ее и не предоставит убежище. Имеющихся у нее денег едва хватит на жилье и еду, не говоря уже о взятках и прочих расходах. Она сказала себе, что принять дыхание – все равно что присвоить добро, найденное в пещере грабителей. Не отказываться же от него только потому, что оно было добыто нечестным путем. Ее знания подсказывали, что ей отчаянно нужны ресурсы и что урон и так уже нанесен…
«Нет! – снова пронеслось у нее в голове. – Это неправильно! Я не могу его принять. Не могу!»
Возможно, мудрым решением станет отдать на время это дыхание кому-то другому. Тогда она бы придумала, что с ним делать. Может, даже найти тех, у кого его забрали, и вернуть. Вивенна оглянулась на наемников.
– Не смотрите на меня так, принцесса, – усмехнулся Дент. – У вас аж глаза заблестели. Я не стану хранить в себе дыхание. Такая биохрома делает человека слишком важным.
Тонк Фа согласно кивнул:
– Все равно что ходить по городу с мешком золота за плечами.
– Мне нравится мое дыхание таким, как оно есть, – сказал Дент. – Мне хватает одного, и оно вполне себе работает: сохраняет мне жизнь, не притягивает внимания и ждет своего часа, если мне понадобится его продать.
Вивенна перевела взгляд на Парлина. Но… нет, она не могла заставить его принять дыхание.
Она снова посмотрела на Дента:
– Что конкретно вы обязаны делать по контракту с Лемексом?
Дент переглянулся с Тонк Фа, снова посмотрел на нее. Выражение его глаз говорило само за себя. Ему платили за повиновение. Он примет дыхание, если она прикажет.
– Подойди, – сказала она, кивнув на ближайший стул.
Дент неохотно приблизился.
– Знаете, принцесса, – заметил он, опускаясь на стул, – если вы отдадите мне все это дыхание, то я могу просто сбежать с ним. Я разбогатею. Вы же не хотите подвергнуть беспринципного наемника такому соблазну?
Она заколебалась.
«Если он сбежит, то что я теряю?»
Это бы решило немало проблем.
– Забери его, – приказала Вивенна.
Дент покачал головой:
– Все не так просто. Наш друг должен сам отдать его мне.
Вивенна покосилась на старика:
– Я…
Она чуть было не приказала Лемексу так и сделать, но засомневалась. Остре не захотел бы, чтобы она приняла дыхание, вне зависимости от обстоятельств. Тот, кто забирает дыхание у других, хуже работорговца.
– Нет, – сказала она. – Нет, я передумала. Никто из нас его не примет.
В этот самый момент Лемекс перестал бормотать и впился взглядом в Вивенну.
Шпион так и не отпустил ее руку.
– Жизнь моя – тебе, – произнес он до жути ясным голосом, усилив хватку, когда Вивенна попыталась вырваться. – Дыхание мое – тебе!
Из его рта вырвалось и устремилось к Вивенне дрожащее, переливающееся всеми цветами радуги облачко. Она сжала губы, ее глаза расширились, волосы побелели. Резким движением она вырвала руку из пальцев Лемекса. Лицо шпиона посерело, глаза потеряли блеск, цвета вокруг угасли.
Дыхание добралось до Вивенны. Сжатые губы не стали для него помехой. Дыхание ударило в нее словно кулаком, омыв все тело. Вивенна задохнулась и рухнула на колени, содрогаясь от извращенного удовольствия. Она внезапно ощутила других людей в комнате, почувствовала на себе их взгляды. И, словно от яркой вспышки, все вокруг стало более красочным, реальным и живым.
Ахнув, она затрепетала. Словно издалека донесся голос Парлина – он бросился к ней, повторяя ее имя. Странно, но единственное, о чем она сейчас думала, – это как мелодичен его голос. Вивенна различала тона каждого произносимого слова, угадывая их инстинктивно.
«Остре, Владыка Цвета! – подумала она, упираясь одной рукой в дощатый пол и чувствуя, как дрожь ослабевает. – Что я наделала?»
Глава 11
– Разве нельзя сделать небольшое исключение из правил? – спросила Сири, догоняя Треледиса.
Треледис оглядел ее. Верховный жрец короля-бога был высоким даже без громоздкой митры на голове. А с ней он возвышался над Сири почти как возвращенный.
Долговязый, несносный, надменный возвращенный.
– Сделать исключение? – певуче протянул он с халландренским выговором. – Нет, полагаю, это невозможно, Сосуд.
– Не понимаю почему, – сказала Сири, когда слуга открыл перед ними дверь из зеленой комнаты в синюю. Треледис вежливо пропустил ее вперед, хотя она чувствовала, что ему это не нравится.
Сири стиснула зубы и попыталась зайти с другой стороны.
«Вивенна действовала бы спокойно и руководствовалась логикой, – подумала она. – Она бы объяснила, почему ей нужно выйти из дворца, и ее доводы были бы настолько разумными, что жрец бы ее послушался».
Глубоко вздохнув, Сири постаралась избавиться от красного оттенка волос и разочарования в голосе.
– Послушайте! Может, я все-таки могу хоть разок выйти наружу? Просто пройтись по двору?
– Невозможно, – ответил Треледис. – Если вам не хватает развлечений, вы можете отправить слуг за менестрелями или жонглерами. Я уверен, что они смогут занять вас.
«И вы оставите меня в покое», – подразумевалось в его тоне.
Как же ему объяснить? Развлечений ей хватало, просто она не могла увидеть небо, не могла вырваться из-под гнета стен, запоров и правил. Кроме того, она нуждалась в общении.
– Хотя бы позвольте мне встретиться с кем-нибудь из богов. Я серьезно – зачем держать меня взаперти?
– Вы не «взаперти», Сосуд, – ответил верховный жрец. – Вы сейчас соблюдаете период уединения, который можете посвятить осмыслению своего нового места в жизни. Это древний и достойный обычай, являющий уважение к королю-богу и его божественной монархии.
– Да, но мы в Халландрене, – возразила Сири. – Стране фривольности и распущенности! Уверена, что вы найдете способ сделать исключение.
Треледис резко остановился:
– В вопросах религии мы не делаем исключений, Сосуд. Полагаю, вы таким образом испытываете меня, ибо я не могу поверить, что у удостоенной права касаться короля-бога могли возникнуть столь вульгарные идеи.
Сири сжалась.
«Я в городе меньше недели, а мой язык уже доставляет мне проблемы».
Сири не питала неприязни к людям, ей нравилось проводить с ними время, разговаривать, смеяться. Однако у нее не получалось добиваться от них того, чего она хотела – для этого требовались дипломатические способности. Этому следовало учиться у Вивенны.