Сири вздохнула. Ее голова покоилась на его груди. Им придется заплатить за наслаждения последних нескольких ночей. «Мы правда глупцы, – лениво подумала она. – Единственное, чего мы должны избегать, – это преподнести жрецам ребенка. Но сами устремляемся навстречу беде».
Она обнаружила, что ей трудно слишком резко укорять себя. Она подозревала, что ее представления не одурачат жрецов надолго. Если она будет продолжать и дальше, а наследник так и не появится, жрецы станут подозрительнее или, по меньшей мере, раздражительнее. Сири вообразила, как они будут ей докучать, если столкнутся с новыми увертками.
Что бы они с Сезеброном ни решили предпринять, чтобы изменить обстоятельства, это нужно делать быстро.
Король рядом с ней зашевелился, и она повернулась, обратив взгляд на его лицо. Он открыл глаза и несколько минут пристально смотрел на нее, поглаживая ее волосы. Просто удивительно, как скоро такая близость стала для них комфортной.
Он потянулся за доской для письма:
«Я люблю тебя».
Она улыбнулась. Это первое, что он писал по утрам.
– И я тебя люблю, – ответила она.
«Тем не менее, – продолжал он, – кажется, у нас проблемы?»
– Да.
«Когда? – спросил он. – Я имею в виду, когда станет очевидно, что у тебя будет ребенок?»
– Я не знаю, – ответила она, нахмурившись. – Видимо, у меня мало опыта в таких делах. Я знаю, что некоторые женщины в Идрисе жаловались на то, что дети не появляются у них так быстро, как им хотелось бы, так что это не всегда случается сразу. И я знала других женщин, которые рожали детей почти точно через девять месяцев после первой брачной ночи.
Сезеброн задумчиво посмотрел на нее.
«Через год я могу стать матерью», – пронеслось в голове у Сири. Эта мысль обескуражила ее. До недавнего времени она даже не думала о себе как о взрослой. «Конечно, – размышляла она с неприятным ощущением, – если верить тому, что у нас рассказывают, любой ребенок, которого я понесу от короля-бога, будет мертворожденным». Даже если это ложь, дитя окажется в опасности. Она по-прежнему предполагала, что жрецы могут похитить его и заменить на возвращенного. По всей вероятности, тогда они позаботятся о том, чтобы Сири тоже исчезла.
«Синепалый пытался предостеречь меня, – вспомнила она. – Он говорил об опасности, не только для Сезеброна, но и для меня».
Король что-то писал.
«Я принял решение».
Сири подняла бровь.
«Я хочу заявить о себе перед народом, – писал он, – и другими богами. Я хочу сам управлять своим королевством».
– Я думала, мы уже решили, что это может оказаться слишком опасно.
«Будет опасно, – ответил он. – Но я начинаю думать, что мы должны пойти на такой риск».
– А как же твои прежние возражения? – спросила она. – Ты не сможешь выкрикнуть правду, а твои охранники скорее всего оттеснят тебя, как только ты попытаешься предпринять что-нибудь вроде побега.
«Да, – написал Сезеброн, – но у тебя гораздо меньше охраны, и ты можешь кричать».
Сири помедлила.
– Да. Но поверят ли мне? Что они подумают, если я просто начну кричать о том, что короля-бога держат в заключении его же жрецы?
Сезеброн наклонил голову.
– Поверь мне, – сказала она. – Они решат, что я сошла с ума.
«А что, если ты заручишься доверием возвращенного, о котором так часто говоришь? Гимна Света Смелого».
Сири задумалась над этой идеей.
«Ты можешь пойти к нему, – продолжал Сезеброн. – Рассказать правду. Возможно, он поведет тебя к другим возвращенным, которые, по его мнению, способны прислушаться. Жрецы не смогут заткнуть рты всем нам».
Сири некоторое время просто лежала рядом с ним, а ее голова по-прежнему покоилась на его груди.
– Возможно, это осуществимо, Себ, но почему бы просто не убежать? Сейчас меня окружают служанки из Пан-Каля. Синепалый сказал, что попытается помочь нам выбраться, если я попрошу. Мы можем сбежать в Идрис.
«Если мы сбежим, Сири, за нами последуют войска Халландрена. В Идрисе мы не будем в безопасности».
– Тогда отправимся куда-нибудь еще.
Он покачал головой.
«Сири, я слушал споры на придворных дебатах. Скоро между нашими королевствами разразится война. Если мы сбежим, то обречем Идрис на вторжение».
– Вторжение произойдет, даже если мы останемся.
«Нет, если я возьму власть в свои руки, – написал Сезеброн. – Народ Халландрена, даже боги, обязан мне подчиняться. Войны не будет, если дать им знать, что я ее не одобряю».