Всематерь кивнула.
– Я бы не пришел к вам, – продолжил он, – но жена болеет, а дочь так плачет от голода…
Всематерь положила руку на плечо мужчины.
– Я понимаю твою беду, но она не так тяжела, как можно подумать. Поговори с моим верховным жрецом. У меня есть преданный человек в порту. У тебя две здоровые руки, ты можешь чинить сети.
Мужчина поднял голову, и в его глазах заблестела надежда.
– Мы дадим тебе достаточно еды, чтобы прокормить семью, пока ты не освоишь новое дело, – закончила Всематерь. – Ступай с моим благословением.
Рыбак встал и с рыданиями снова рухнул на колени.
– Благодарю вас, – прошептал он. – Благодарю.
Жрецы выступили вперед и вывели просителя. В зале воцарилась тишина. Всематерь подняла взгляд и встретилась глазами с Гимном. Она кивнула жрецам, и один из них подошел с маленьким туго перевязанным меховым свертком.
– Как мне сказали, это твое? – спросила Всематерь.
– А, да. – Гимн слегка покраснел. – Дико извиняюсь. Она от меня убежала.
– Со случайным приказом найти меня? – уточнила богиня. – А затем бегать вокруг и верещать?
– Так это сработало? – удивился Гимн. – Интересно. Мой верховный жрец полагал, что мозг белки не способен осмыслить такой сложный приказ.
Всематерь одарила его холодным взглядом.
– О, – произнес он. – Я хотел сказать: «Упс, она меня неправильно поняла. Глупая белка». Приношу глубочайшие извинения, высокоуважаемая сестра.
Вздохнув, Всематерь указала на одну из дверей. Гимн направился туда, а богиня последовала за ним в сопровождении нескольких слуг. Всематерь двигалась со старческой скованностью.
«Мне кажется или она правда выглядит старше, чем раньше?»
Конечно, такое невозможно. Возвращенные не старели – по крайней мере те, кто достиг зрелости.
Как только они оказались за пределами видимости и слышимости просителей, Всематерь схватила Гимна за руку и рявкнула:
– Что, во имя Цвета, ты творишь?
Он развернулся, вскидывая бровь:
– Ну, ты не желала меня видеть, и…
– Идиот, ты хочешь уничтожить ту малость авторитета, которая у нас еще осталась? Люди в городе уже говорят, что возвращенные слабеют и что лучшие из нас умерли много лет назад.
– Может, они и правы.
Всематерь одарила его сердитым взглядом:
– Если слишком много людей поверят в это, мы потеряем доступ к дыханиям. Ты об этом подумал?! Ты подумал, чем для нас обернутся твое отсутствие такта и легкомыслие?
– Потому ты устраиваешь представление? – спросил Гимн, оглядываясь на дверь.
– Когда-то возвращенные не просто выслушивали прошения и отказывали или соглашались, – сказала Всематерь. – Они уделяли время каждому приходившему и изо всех сил пытались найти способ помочь.
– Это же ужасно хлопотно!
– Мы их боги. Разве нас должны пугать хлопоты? – Она пристально посмотрела на собеседника. – А, да, конечно. Мы не хотим, чтобы мелочи вроде людских страданий мешали нашему досугу. Зачем я вообще с тобой говорю?
Она развернулась к выходу из комнаты.
– Я пришел отдать тебе мои приказы для безжизненных, – сказал Гимн Света.
Всематерь застыла.
– Аврора контролирует два комплекта приказов, – продолжал он, – которые позволяют ей управлять половиной нашей армии. Меня это беспокоит. То есть я доверяю ей так же, как и другим возвращенным, но если разразится война, то Аврора быстро станет вторым по могуществу человеком в королевстве. Больше власти будет лишь у короля-бога.
Всематерь смотрела на него с непроницаемым выражением.
– Думаю, лучше всего уравновесить ее еще кем-то с двумя комплектами приказов, – закончил Гимн. – Возможно, это заставит ее задуматься и удержит от поспешных решений.
Наступило молчание.
– Безмятежная Пророчица доверяла тебе, – наконец произнесла Всематерь.
– Должен признать – это был ее единственный порок, – ответил Гимн. – Даже у богинь они есть… как мне кажется. Я счел учтивым никогда не указывать на такие детали.
– Она была лучшей из нас. – Всематерь перевела взгляд на своих просителей. – Она могла проводить с людьми весь день. Люди ее любили.
– Донная синяя линия, – произнес Гимн. – Моя управляющая фраза. Прошу, прими ее. Я скажу Авроре, что ты заставила меня ее выдать. Конечно, она разозлится, но мне не привыкать.
– Нет, – ответила Всематерь. – Нет, Гимн, я не позволю тебе так просто выйти из игры.
– Что? – вздрогнул он.
– Неужели ты не чувствуешь? В городе что-то происходит. Беспорядки среди идрисцев и в их трущобах, все более яростные споры наших жрецов. – Она покачала головой. – Я не позволю тебе увернуться от своих обязанностей. Ты был избран для своей роли. Ты – бог, как и мы, даже если отчаянно притворяешься, что это не так.
– У тебя уже есть мой приказ, Всематерь. – Он пожал плечами и направился к выходу. – Делай с ним что хочешь.
– Зеленые колокольчики, – бросила Всематерь. – Вот мой.
Гимн застыл на середине шага.
– Теперь приказы есть у нас обоих, – сказала старая богиня. – Если сказанное тобой ранее правда, то будет лучше иметь доступ к приказам друг друга.
Он резко повернулся.
– Ты же только что назвала меня дураком! А теперь доверяешь командование своими солдатами? Всематерь, я хочу задать вопрос, уж не сочти за грубость, пожалуйста… Но, во имя Цвета, что с тобой?
– Мне снилось, что ты придешь. – Она посмотрела ему в глаза. – Неделю назад я увидела это в картинах. И всю эту неделю на полотнах меня преследовали узоры из кругов – красных с золотом. Твои цвета.
– Совпадение, – заявил он.
Всематерь тихо фыркнула.
– Гимн, тебе придется отбросить свой дурацкий эгоизм. Речь идет не только о нас. Я решила лучше исполнять свои обязанности. Возможно, тебе стоит задуматься над тем, кто ты такой и что ты делаешь.
– О, моя дорогая Всематерь, – ответил он. – Видишь ли, в этом-то и загвоздка. Ты считаешь, что я не пытался измениться, стать другим. Но каждый раз, когда я пытаюсь, всё оборачивается катастрофой.
Пожилая богиня развернулась и направилась в зал к просителям.
– Что ж, к добру или худу, но у тебя есть мои приказы. Лично мне любопытно посмотреть, как ты ими распорядишься.
Глава 43
Вивенна очнулась – больная, усталая, голодная, мучимая жаждой. Но живая.
Она открыла глаза, испытывая странное ощущение – комфорт. Резко села на мягкой удобной кровати, и голова тут же закружилась.
– Советую быть осторожнее, – прозвучал чей-то голос. – Ты еще слаба.
Вивенна моргнула, проясняя зрение, и ее взгляд остановился на человеке, который сидел за столом спиной к ней и, похоже, ел. К столу был прислонен черный меч в серебряных ножнах.
– Ты.
– Я, – ответил Вашер, не отрываясь от еды.
Вивенна оглядела себя и обнаружила, что на ней больше нет лохмотьев, их сменила ночная сорочка из мягкого хлопка. Тело было чистым, а коснувшись волос, она обнаружила, что колтуны исчезли, но белый цвет остался. Так странно снова чувствовать себя чистой.
– Ты… изнасиловал меня? – робко спросила она.
Вашер фыркнул:
– Меня не привлекают женщины, побывавшие в постели Дента.
– Я никогда не спала с ним, – ответила она, не понимая, зачем оправдывается перед Вашером.
Тот повернулся, и Вивенна отметила, что борода у него по-прежнему клочковатая и неровная, а одежда далеко не такая добротная, как та, что на ней. Он взглянул ей в глаза:
– Дент тебя одурачил, да?
Она кивнула.
– Дура.
Она снова кивнула.
Вашер вернулся к трапезе.
– Этот дом принадлежит одной женщине, – сообщил он. – Я заплатил ей, чтобы она тебя мыла, одевала и меняла под тобой судно. Я к тебе не прикасался.
Вивенна нахмурилась:
– Что… что случилось?