Вздохнув, Сири поднесла к губам новый кусочек и продолжила дегустацию.
Глава 41
Вивенна показала монету.
– Одна монета? – спросил Кэдс. – И все? Одна-единственная?
Он был одним из самых грязных людей, которых встречала Вивенна, даже в трущобах, но при этом любил модную одежду. Таков был его стиль – одежда поношенная и грязная, зато отвечающая последней моде. Похоже, он находил это забавным. Насмешкой над знатью.
Он повертел монету в покрытых глубоко въевшейся грязью пальцах:
– Всего одна.
– Умоляю, – прошептала Вивенна.
Они стояли у входа в закуток между двумя ресторанами. В самом закутке беспризорники рылись в объедках, только что выброшенных из ресторанов. Рот Вивенны наполнился слюной.
– Мне трудно поверить, девочка, – сказал он, – что только это ты сегодня и заработала.
– Пожалуйста, Кэдс, – повторила она. – Ты знаешь… знаешь, я плохо попрошайничаю.
Снова пошел дождь.
– Надо стараться, – ответил Кэдс. – Даже дети приносят мне не меньше двух монет.
За его спиной пировали угодившие хозяину счастливчики. Пища так дивно пахла, хотя, возможно, запах шел от ресторана.
– Я уже несколько дней не ела, – прошептала она, смаргивая капли дождя.
– Вот значит завтра и постарайся, – бросил Кэдс, жестом отгоняя ее.
– Моя монета...
Но как только она протянула руку, Кэдс немедленно поманил своих громил. Вивенна рефлекторно отшатнулась, споткнувшись.
– Завтра принесешь две. – Кэдс шагнул в закуток. – Видишь ли, мне надо платить владельцам ресторана. Я не могу кормить тебя бесплатно.
Вивенна застыла, глядя на него. Не потому, что надеялась переубедить Кэдса, просто она силилась осмыслить услышанное. Это была последняя возможность поесть сегодня. В других местах на одну монету она купила бы горсточку еды, но здесь в прошлый раз она смогла поесть досыта.
Это было неделю назад. Сколько она уже скиталась по улицам? Она не знала. Тупо развернувшись, она затянула на себе шаль. Сумерки сгущались, пора идти просить милостыню.
Но она не могла – только не после потери этой монеты. Она была потрясена так, будто у нее похитили самое ценное имущество.
Нет. Нет. У нее есть еще кое-что. Она плотнее запахнула шаль.
Но почему шаль так важна? Вивенна с трудом могла припомнить.
Она вернулась мыслями к горам. Ее дому. Отчасти она понимала, что нельзя так отдаляться от той, кем она была. Она ведь была принцессой, да? Но в последнее время она чувствовала себя настолько больной, что даже не могла больше ощущать голод. Это было очень неправильно. Совсем, совсем неправильно.
Вернувшись в трущобы, она побрела сгорбившись и стараясь держать голову опущенной, чтобы ее не сочли слишком дерзкой. Проходя мимо шлюх, которые стояли на правой стороне улицы, защищенные от дождя навесом, она задержалась.
Вивенна уставилась на этих женщин в вызывающей одежде. Она углубилась в трущобы всего на две улицы, и это место еще не было слишком опасным для чужаков. Все знали, что нельзя грабить мужчин, приходящих к шлюхам. Трущобным лордам не нравилось, если местные отпугивали клиентов. «Вредит делу, – как выразился бы Дент.
На некоторое время Вивенна застыла. Шлюхи выглядели сытыми и не были грязными. Некоторые из них смеялись. Она может стать одной из них. Об этом с ней однажды говорил уличный мальчишка, отметив, что она достаточно молода. Он предложил отвести ее к трущобному лорду, надеясь получить немного денег за новую девушку.
Это казалось таким соблазнительным: еда, тепло, сухая постель.
«Остре благословенный, – содрогнулась она. – О чем я думаю? Что с моим рассудком?»
Было так трудно сосредоточиться. Она как будто постоянно пребывала в трансе.
Она заставила себя двигаться и поплелась прочь от этих женщин. Она так не поступит. Пока что.
Пока что.
«Владыка Цвета, – с ужасом подумала Вивенна. – Нужно уходить из этого города. Лучше умереть от голода по дороге в Идрис, лучше попасть в руки к Денту и подвергнуться пыткам! Все это лучше, чем оказаться в борделе».
Однако подобно аморальности воровства, аморальность продажи собственного тела уже не казалась такой страшной перед муками постоянного голода. Она добрела до последнего переулка, поскольку из остальных ее прогнали. Здесь было неплохо – уединенное местечко, но нередко заполненное самыми юными беспризорниками. Она предпочитала их компанию, хотя и знала, что вечером они будут искать у нее деньги.
«Трудно представить, как я устала», – подумала Вивенна. У нее закружилась голова, пришлось опереться о стену и несколько раз глубоко вздохнуть. В последние дни у нее часто кружилась голова.
Она снова двинулась вперед. Переулок был пуст – другие обитатели трущоб по вечерам обычно задерживались, стремясь заработать пару лишних монет. Вивенна выбрала лучшее место – небольшую земляную насыпь, на которой каким-то чудом вырос пучок травы. Даже комьев земли там оказалось немного. И пусть дождь превратит их в грязь, Вивенне было все равно.
За ее спиной в переулке сгустились тени.
Вивенна среагировала моментально – кинулась бежать. Уроки жизни на улице усваивались быстро. Паника заставила ее перебороть слабость и добавить скорости. Однако из противоположного конца переулка к ней шагнула другая тень. Вивенна застыла, затем повернулась и увидела направляющуюся к ней компанию головорезов.
За их спинами она заметила человека, который несколько недель назад ограбил ее и забрал платье. У него был огорченный вид.
– Прости, принцесса, – произнес он. – Просто награда очень уж высокая. Но я потратил уйму времени, чтобы тебя разыскать, ты отлично пряталась.
Вивенна моргнула и без сил опустилась на землю.
«Я просто больше не могу», – подумала она, обхватив себя руками. Она была истощена – умственно, эмоционально – во всех отношениях. В какой-то мере она была рада, что все закончилось. Она понятия не имела, что эти люди намереваются с ней сделать, но знала, что это конец. Кому бы они ее ни продали, сбежать снова ей не позволят.
Громилы окружили ее. Она услышала, как один упомянул Дента. Грубые руки подхватили ее, вздернули на ноги, и она побрела, опустив голову. Они вышли на главную улицу. Уже смеркалось, но в переулок не заглядывали ни беспризорники, ни нищие.
«Я должна была догадаться, – подумала Вивенна. – Улицы слишком пустынные».
Все случившееся наконец сломило ее. У нее не осталось сил для нового бегства. В глубине души она поняла, что наставники были правы. Ослабев и испытывая муки голода, трудно заставить себя вообще что-то делать, не говоря уже о побеге.
Сейчас она с трудом вспоминала эти наставления. Она уже почти не помнила, каково это – не быть голодной.
Бандиты остановились. Вивенна подняла голову, моргая, чтобы справиться с головокружением. Прямо перед ними посреди темной мокрой улицы что-то торчало из земли. Черный меч в серебряных ножнах.
Улица погрузилась в тишину. Один из бандитов шагнул вперед, выдернул меч и расстегнул пряжку. Вивенна почувствовала приступ тошноты, но скорее воспоминание, чем настоящее ощущение. Она в ужасе отступила назад.
Остальные громилы, словно завороженные, сгрудились вокруг своего приятеля. Один из них потянулся к рукояти.
Завладевший мечом бандит нанес удар, замахнувшись клинком в ножнах в лицо товарища. Над тонкой полоской лезвия, выглядывающей из ножен, заструился черный дым.
Все мужчины с криками рванулись к мечу. Его обладатель продолжал размахивать оружием, которое наносило удары с большей силой и причиняло больший вред, чем должно было. Ломались кости, по мостовой текла кровь. Человек с мечом атаковал, двигаясь с кошмарной скоростью. Вивенна, все еще пятясь, увидела его глаза.