– Ну, чего замолчали-то? Где взяли, спрашиваю?
Ответа вновь не последовало. Семен резко ударил ближнего к себе коротким ударом в живот. Ближним оказался Овчинников. Он упал к ногам комиссара, но долго не пролежал – Юдин поднял его за грудки и прижал к подводе:
– Ты у нас мастер по таким делам, Андрюха, так что спрашиваю с тебя – откуда взяли?!
– Да выменял я! Один мешок отдал! И что?! Вон его сколько! Не обеднеем!
Семен увидел перед собой лицо фельдфебеля Петрова. Увидел зарево над его домом. И услышал его злые слова: «жаль, что меня не будет рядом, когда ты повзрослеешь».
– Какой мешок?! Какой мешок, скотина?!
– С зерном…
– Ясно, что не с дерьмом! Как выглядел?
– Это мешок, комиссар – как он мог выглядеть?! Ну, с пятном, кажется.
Юдин разжал захват, и Овчинников сполз на землю. Семен обернулся – на лице Пономаря был написан страх, а вот Баранов был спокоен. Юдин встретился с ним взглядом и увидел в этом взгляде вопрос: «А как ты хотел?»
Семен усмехнулся этому вопросу и пошел прочь. Он шел и шел. Кажется, его окрикнули, но он не собирался оборачиваться. Село осталось позади, медленно проплыли мимо сады, начались поля. Широкие и темные. Юдин сошел с дороги и пошел прямо через поле. Ему так хотелось полностью потеряться в этом поле, хотелось стать им.
Семен ушел настолько далеко, что даже звезды перестали светить ему. Лишь в этот момент он поддался безотчетному порыву и обернулся – позади, шагах в десяти лежал, уткнувшись ничком, человек. Юдин подошел к нему и увидел, что человек мертв. Мертвец имел определенные сходства с самим Юдиным. Они были одинаково одеты, имели одинаковый цвет волос, даже сапоги были совершенно одинаковыми. Семен заметил в правой руке мертвеца Маузер и понял, что мертвец застрелился. Странно, что он не слышал выстрела. Подул вдруг сильный ветер, и Юдину пришлось закрывать лицо он пыли, почвы и травы, поднятых его порывами. Семен решил пойти дальше в поле, причем так, чтобы ветер все время дул ему в спину. Больше он не оборачивался.
16
Гражданка Караулова не узнала в шофере Ибрагимове того, кого видела за рулем таксомотора в ночь убийства. Дмитрий был немного разочарован, впрочем, после разговора с шофером он был к этому готов. Пускай в чтении людской натуры Белкин радикально уступал Виктору Павловичу, даже его скромных талантов хватило на то, чтобы понять, что таксист в этом деле не причем. Просто так вышло, что именно его таксомотор можно было без проблем угнать.
Изыскания Стрельникова были чуть более успешны – теперь у них было имя Шарля Розье. В «Метрополе», правда, никакой Розье никогда не останавливался, но дежурный смог вспомнить некоего Розье, который ожидал звонка в ресторане. Этот Розье по описанию был как две капли похож на того человека, который заходил к Овчинникову домой. Заходил он, как выяснилось, и на проходную «Красного октября», где тоже спрашивал об Овчинникове. Дежурный из «Метрополя» вспомнил даже, что к Розье в ресторане присоединился один человек, и покинули они гостиницу вместе. Виктор Павлович сунул хамоватому дежурному фотокарточку Чины и услышал то, что так хотел услышать.
Итак, некий интурист или кто-то выдающий себя за интуриста искал Овчинникова и встретился с ним в вечер убийства. Теперь, кем бы ни был Розье, именно он являлся главной фигурой того, что уже смело можно было называть делом. Делом об убийстве Осипенко, Родионова и Овчинникова.
Виктор Павлович подорвался было сообщить об этом Владимирову, но того всю пятницу не было на Петровке. В итоге этот день Стрельников с Белкиным потратили на то, чтобы объехать как можно большее количество московских гостиниц. К вечеру Розье оставался таким же призраком, как и прежде – ни в одной гостинице такой не числился. Нашлись Розовы, Розенберги, Росси и даже один Розенкранц, но ни следа Розье.
На этот вечер у Белкина были еще определенные планы, хотя он не горел желанием их реализовывать – сегодня была встреча с Александрой Вольновой. Дмитрий раздумывал об этом с самого утра, но в итоге решил довериться судьбе. В конце концов, пускай эта девушка и пугала его до желудочных колик, он все же испытывал определенный интерес к предложенному ею приключению. Оставив умаянного разъездами по городу Виктора Павловича, Дмитрий вышел в напоенную жарой улицу и направился к месту встречи.
Июнь вступил в свои права и сразу взялся выжигать мостовые и дворы своим немилосердным жаром. Дмитрий заставил себя проехаться на забитом трамвае – идти было довольно далеко, а запас времени был не очень большим. Соскочил на Красной Пресне и дальше прошел пешком до старой ограды запущенного сада. У обшарпанного входа в парк он увидел знакомую фигуру и ускорил шаг. Одной Александре было известно, чем она руководствовалась, назначая встречу в заброшенном Трехгорном. Старое поместье пытались пустить в какое-нибудь дело после революции, но как-то не задалось, поэтому сейчас оно медленно, но верно разрушалось от течения лет. Парк пришел в упадок вместе с поместьем, пруды понемногу зарастали, а плитка дорожек трескалась под напором солнцелюбивой травы и древесных корней. Дмитрий слышал что-то о том, что скоро парк планируют привести в порядок, но точно ничего не знал.