– Товарищ Стрельников, с утра кое-что переменилось, так что вам лучше обратиться к товарищу Гендлеру – теперь он главный.
– А вы?
– А я больше нет. Сейчас закончу отчет о проделанной работе и поступлю к нему в распоряжение.
Несмотря на слова Владимирова, Виктор Павлович не спешил уходить – ему был нужен следователь, работавший по делу в течение долгого времени, тот, кто знает детали досконально, а не тот, кого прикрепили к делу на ходу.
– Хорошо, я поговорю с ним, но прежде хотел бы все же с вами.
– Зачем?
– Можно сесть?
Владимиров так же безразлично кивнул на ближайший стул. Виктор Павлович не без облегчения сел и дал ногам отдых – все же такие забеги были ему уже немного не по возрасту. Вскоре он уже вполне пришел в себя и собрался с мыслями для того, чтобы начать разговор:
– Восемнадцатого мая мы обнаружили труп Матвея Осипенко. Один выстрел в сердце. Редкая, я бы даже сказал «экзотическая» маломощная пуля, которую никто не смог сразу узнать. Ничего не пропало, ничего не разбито. Товарищ Осипенко занимался… делами государственной важности, именно поэтому в то же утро вы забрали у нас это расследование. Поправьте, если я что-то путаю.
Стрельников прекрасно знал, что ничего не путает, но ему было нужно, чтобы Владимиров хотя бы поддакивал иногда, сохраняя какое-то участие в разговоре.
– Нет, Виктор Павлович, все верно.
– Хорошо. Двадцать пятого мая в районе Хитровки был обнаружен труп дворника Родионова. Два выстрела – в голову и в сердце. Маломощная пуля не пробила череп и не убила Родионова, поэтому убийца его добил в сердце. Это была такая же пуля, что и в деле Осипенко.
– Я знаю.
Лицо Владимирова оставалось бесстрастным, а вот Стрельников не смог скрыть удивления. Лишь спустя несколько секунд до него дошло, что о Родионове мог рассказать криминалист Пиотровский, работавший, и в квартире Осипенко, и в комнатке Родионова. Владимиров между тем продолжил:
– Нам известно о том, что оружие или, по крайней мере, пули подобные той, которая убила Осипенко, стали появляться в Москве, как грибы после дождя. Но и что?
– А вам не приходило в голову, что эти убийства могут быть связаны друг с другом?
– Нет, а должно было? В городе оказалось несколько странных пистолетов и пара ящиков патронов к ним, в ближайшее время они будут всплывать тут и там. Тут стоит поискать того, кто может быть источником этого товара, но у нас на это времени не было, хотя, может быть, теперь займутся.
Стрельникову показалось, что последнюю фразу Владимиров произнес с бледной тенью грусти в голосе – это была первая эмоция, которую Виктор Павлович увидел у этого чекиста.
– Товарищ Владимиров, а что именно вам известно об убийстве Родионова?
– Только то, что там было использовано такое же оружие. Ну, и еще то, что Родионов был опустившимся алкоголиком и не имел никаких связей с Осипенко.
Виктор Павлович улыбнулся:
– Имел. Просто давно. Во времена их бурной молодости. Дело в том, что первого июня некто, представившийся Шарлем Розье, выманил из дома гражданина Овчинникова. Позднее тело Овчинникова было обнаружено в заброшенном доме в районе Спасопесковской площади. Один выстрел в сердце из такого же оружия такой же пулей. Правда, Овчинникова перед смертью избивали, как будто пытаясь что-то выведать. Родионова, кстати, тоже били по лицу. Самое интересное заключается в другом – Овчинников и Родионов были друг с другом знакомы. Жена Овчинникова вспомнила Родионова, а после смогла узнать его на фотокарточке. Она вспомнила так же, что при встрече эти двое говорили о достаточно отдаленном прошлом. Примерно периода революции и Гражданской.
Владимиров был задумчив. Наконец он спросил:
– То есть, вы полагаете, что раз две жертвы странного оружия были знакомы, то и третью они знали?
– Именно так. Только не третью, а первую – Осипенко был первой жертвой. Все началось с него.
– А не многовато натяжек, Виктор Павлович?
Стрельников понимал, что натяжек многовато, но вот сомнений у него было намного меньше:
– Послушайте, голубчик, как давно вы занимаетесь сыском?
– Уже десять лет.
– А я занимался сыском еще до революции. Не бывает таких совпадений. Да, вы правы, в городе могло появиться редкое оружие – мы и сами так подумали, увидев труп Родионова. Но в таком случае меня смущает разброс в его применении. Допустим, Осипенко погиб от рук профессионала, а мы вполне можем это допустить. Профессионал взял бы оружие на единственное дело. Надежное и без «хвоста». А после дела избавился бы от запачканного пистолета без всяких сожалений и раздумий.