– Опишите характер вашей работы.
– Я инженер-конструктор. В последние годы занимаюсь разработкой систем глушения звука выстрела.
– У вас найдена германская и американская литература, посвященная оружию. Как вы это объясните?
– Я занимался исследованиями. Первый патент на устройство глушения звука выстрела был получен швейцарцем, затем изыскания в этой области проводились в США и Дании. Я вынужден обращаться к иностранной литературе, чтобы не повторять ошибки предшественников.
– А отечественной литературы вам для этого недостаточно?
– Нет.
– Какими иностранными языками вы владеете?
– Немного читаю по-немецки.
– И каким же образом вы читаете, например, книги на английском?
– Работаю со словарем. Некоторые места отдаю на перевод.
– Кому?
Митин назвал сразу несколько имен. Стрельников пробежал их глазами, но не стал заостряться – на это попросту не было времени. А переписывать что-либо Виктор Павлович не рискнул.
– Что это за пометки?
– Я подчеркнул те места, которые вызвали у меня интерес.
– Здесь помечен целый абзац, а здесь только один символ – почему такой разброс?
– Я не смог сам перевести этот абзац и планировал отдать его на перевод. Скорее всего, вместе со всей главой – там очень много непонятности. С этим символом тоже возникли проблемы.
– Какие?
– Он неверен. Скорее всего, это опечатка. В тексте имеется в виду сила, то есть большая латинская «эф», а здесь указана отчего-то большая «дубль-вэ». Что за «дубль-вэ» и откуда она взялась? Работа? Ни к селу, ни к городу. Что-то еще? Потому и пометил, что непонятно.
Виктор Павлович посмотрел в низ листа и увидел, что там все еще говорят об иностранной литературе. На это у него тоже не было времени. Стрельников перевернул листок и забегал глазами по строчкам, ища то самое, зачем Владимиров дал ему этот протокол. Виктора Павловича начинала брать досада – тот, кто вел допрос, все приставал к незначительнейшим мелочам, связанным с германскими книгами, все искал тайные смыслы в пометках Митина и не переходил к тому, из-за чего Митина собственно задержали. Наконец, продравшись через названия книг и инженерные рассуждения задержанного о глушении звука выстрела, Виктор Павлович нашел то, что искал.
– Вы были знакомы с товарищем Осипенко до его назначения начальником вашего отдела?
– Я не был с ним знаком.
– Товарищи Никаноров и Коган показывают, что вы ударили Осипенко по лицу сразу, как только вам его представили. Объясните это.
– Я не был с ним знаком, но я его узнал. Из-за него погиб мой брат.
– Расскажите об этом.
– А смысл? Вы все равно мне не поверите, как не поверили тогда.
– Товарищ Митин, не уклоняйтесь от ответа, а то это будет воспринято, как попытка запутать следствие.
– Хорошо. Воля ваша. Брат мой Василий был инженером, как и я. Только много более лучшим инженером. Начиная с 1925-го года, он работал над новым самозарядным пистолетом. Пытался объединить достоинства американского Кольта «эм» 1911 и германского Люгер-Парабеллума. Можете мне поверить, товарищ следователь, это работа всей жизни для оружейника. Одна из тех вещей, за которые потом ставят памятники и дают ордена. Работа шла небыстро, и Василий позволял себе отвлекаться на другие идеи, например, помогал мне.
– В чем?
– В разном.
– Отвечайте на вопрос, товарищ Митин.
– Ладно. Например, он занимался разработкой пистолета с дозвуковой скоростью полета пули. Только при дозвуковой скорости возможно хорошее глушение звука выстрела – если больше, то образуется ударная волна, с которой ничего не сделать. Разумеется, нам пришлось думать и о специальном патроне с уменьшенным зарядом пороха.
– Вы довели эти работы до конца?
– Нет.
– Почему?
– Потому, что его арестовали.
– По какому обвинению?
– Антисоветская деятельность, создание контрреволюционной группы. При обыске у него нашли антисоветские листовки. Василий вел разработку своей системы не один, разумеется. Из всех, с кем он работал, на суде показания против него дал только один человек. Близкий друг и коллега. Именно с его слов было надежно установлено, что мой брат, оказывается, вел антисоветскую пропаганду среди своих коллег и друзей, что готовил покушения на выдающихся членов партии и имел контакты с белым зарубежьем, куда хотел бежать. Я не очень понял только, он сперва хотел бежать, а потом устроить покушение или наоборот.