— Столько дней прошло, а фон все еще такой рваный? — негромко произнесла Кагори Мию. — Что же, идемте.
Она кивнула мужу, который оставался ждать за линией оцепления. И четверо кицунэ пошли вперед, наверх по песчаной дорожке, по пологому склону к додзё, сквозь врата Тории.
Стояла удивительная тишина. Словно природа именно в этом месте прикрутила звуки. Ветер колыхал кроны деревьев, люди шли не таясь. Но шелест листвы доносился едва-едва, а шаги были почти неслышны. Последствия сильного выброса праны. Даже хёджины замечают, что перед боем или перед сильным ненастьем, происходит вот так. Только в тех случаях это воздействие множества людей, сосредоточенных на одном объекте или явлении.
Додзё было очень древним. Его потемневшее деревянные стены помнили очень многое, а ступени крыльца были не раз заменены.
Двери в додзё были распахнуты. На ступенях лежала белая лента. Когда женщины поднимались по ступеням, Ёшида наклонилась, подняла ленту и стиснула ее в кулаке.
В центре додзё стояли красные колонны, образовывающие круг. Там на полу лежали пять циновок. Проходившие инициацию сидели на них. Наличие такого круга из столбов было не характерно для обычного японского додзё, но типично для додзё клана. Пахло благовониями. Но это был не аромат сожженных ароматических палочек. Это остатки вибраций высокого уровня.
Войдя, кицунэ не торопились заходить в круг, который был образован колоннами.
— Нехорошо пахнет, — заметила Кагори Мию, втягивая ноздрями воздух. — Томоко, дети погибли прямо здесь?
— Нет, — мрачно ответила Ёшида. — Отсюда их вынести успели.
— Лавандой попахивает, — заметила Хэруко.
Она стояла у самых столбов. И говорила сейчас кицунэ о том, что чувствует прану Тотума. Она как раз и «пахнет» лавандой.
— Они выходили в Тотум, — твердо произнесла Мию-сан. — Это уже известно. Главный вопрос, как и зачем?
— Артефакты сгорели? — спросила Кагори Юмико, осматривавшая столбы.
На которых со стороны обращенной внутрь круга имелись темные пятна.
— Все до единого, — откликнулась Ёшида. — Причем в буквальном смысле слова.
— То есть пошла прана Тотума, — деловито произнесла Ёси Хэруко. — Кимико же смогла выйти, а, значит, потащила остальных. Она, получается, и приняла первый и самый мощный откат. Сильна девочка. Недаром Риото видит ее следующим владельцем Кусанаги.
Кусанаги-но цуруги — «меч, который скашивает травы». Второе название знаменитого клинка — «Амэ-номуракумо-но цуруги» (меч, который собирает облака). Один из трех императорских реликвий.
Согласно легенде, этот меч является трофеем бога ветров Сусаноо, найденным в теле убитого им дракона о восьми головах. Сусаноо принёс добытый меч в дар своей сестре Аматэрасу, богине солнца. Аматэрасу передала клинок своему внуку Ниниги. Позже меч перешёл к полубогу Дзимму, который стал первым правителем Японии. С тех пор, как утверждают легенды, меч хранится императорской фамилией и хранит японских императоров.
Считается, что меч хранится в Ацуте, синтоистском святилище в Нагое, но официальных доказательств этому, равно как и самому факту существования меча, нет. По утверждению правящего дома, Кусанаги-но цуруги используют во время коронаций. Но факты говорят лишь о том, что во время церемонии в коронационный зал действительно вносится меч, завёрнутый в полотно. Доказательств того, что этот клинок является подлинным Кусанаги-но цуруги, нет, но и опровергнуть данное утверждение нельзя. Японские правители никогда не демонстрировали меч широкой публике, его, напротив, всегда тщательно оберегали от чужого взгляда и даже не упоминали о нём.
— Да, полагаю, если бы не Кимико, то погибли бы все, — заметила Кагори Мию. — Что же, придется выходить в Тотум. Юмико, ты якорь. Хэруко пойдешь вместе с Томоко.
Женщины стали раздеваться. Это было нужно для того, чтобы одежда не вносила паразитные вибрации в ауру. Действие привычное для кицунэ. Ёшида Томоко тоже не стала надевать свое облачение (это было её додзё и, разумеется, у нее имелась здесь соответствующая одежда). Это было бы немного неправильно, оставить гостей голышом. Ладно бы со стороны гостей были мужчины, тогда конечно. Все-таки современные кицунэ уже не настолько равнодушные к чужим мужским взглядам в этом смысле. Впрочем, когда было нужно кицунэ моментально отбрасывали все эти условности.
Циновки были вытащены из круга наружу. Опять же, чтобы не мешали посторонние вибрации. И кицунэ сели в сейдза прямо на голый пол. Кагори Юмико в центре, остальные вокруг нее. Ёси Хэруко при этом сидела рядом с Ёшидо Томоко и женщины еще и за руки взялись. Томоко была слабее всех остальных и еще при этом не восстановилась полностью.