Возможно, я бы смог наслаждаться красотой окружающей нас природы (в Серых горах есть на что посмотреть, уверяю вас!), но при других обстоятельствах. Нам же приходилось остерегаться всякого шума, опасаясь не только возможного преследования, но и различных чудовищ, которые водятся в этих землях, как мы убедились ранее.
На второй день пути мы достигли бурной горной реки, которая громким ревом предупреждала о своем присутствии. Через нее был перекинут небольшой деревянный мостик. Эдвальд, подойдя к реке, несколько минут простоял у нее, вглядываясь в ее воды, бурлившие далеко внизу узкого ущелья. Затем он попросил меня помочь ему снять доспехи, что я и сделал.
Это были великолепные, очень красивые, дорогие и прочные доспехи. В минувшей битве они выдержали много страшных ударов, и были сильно помяты. Однако, оружейник мог бы их быстро, как мне казалось, привести в порядок. Тем не менее, король бросил их в речку, где они, надо полагать, остаются и по сей день.
- Зачем вы это сделали, Ваше Величество?
- Разве могут быть у бедного рыцаря, которым я сейчас являюсь, такие богатые доспехи? По ним меня могли бы сразу узнать, - объяснил он мне.
После непродолжительного раздумья он попросил меня вынуть из ножен его меча драгоценные камни. Сам же он с большим трудом изъял большой алмаз из рукоятки меча. После этого Эдвальд занялся украшением рукояти, и скоро замысловатая дорогая оплетка рукояти меча стала всего лишь простой кожей. Но даже лишенный драгоценностей и узоров меч оставался очень красивым и грозным оружием. Теперь он мог принадлежать небогатому рыцарю, за которого хотел выдавать себя бывший король Кэймиса.
Особые трудности мы испытывали с едой. К сожалению, никаких съестных припасов у нас с собой не было, а подстрелить дичь мы не могли - у меня не было стрел к арбалету. Поэтому первые три дня нам пришлось есть все, что можно было найти в лесу, главным образом почти что черную ежевику, красную бруснику, синие ягоды терна и дикую малину. На склонах гор часто встречался очень вкусный дикий виноград. Его ягоды были большими, очень терпкими и сладкими. Однажды король меланхолично посоветовал мне залезть на дерево и поискать в птичьих гнездах яйца. С тех пор наша диета пополнилась еще и этим "деликатесом".
На четвертый день нам, наконец, немного повезло. Эдвальд с самого утра начал строгать арбалетные стрелы. Несколько штук у него получились довольно удачными. После этого мы устроили засаду на тропинке, по которой ходят животные, и через пару часов ожидания и нескольких неудачных попыток нам все-таки удалось подстрелить зайца. Мы его немедленно зажарили на костре, а потом с большим удовольствием съели, запив еду родниковой водой. Конечно, было очень вкусно, но мне не хватало к мясу обычного хлеба. Впрочем, это такой пустяк, что и говорить о нем не следует.
***
Во время нашего похода по горам мне иногда казалось, что мы заблудились, но, подняв голову, я всегда видел впереди далекие горы Эрриха. Мы оба мечтали об отдыхе. Вы можете представить себе, какую радость я испытал, когда тропинка вывела нас к высокой и узкой старинной башне, стоявшей недалеко от леса на берегу неглубокого ущелья, в котором весело журча текла речка.
Видимо, это была сторожевая или сигнальная башня, которую когда-то давно использовали местные горцы. Трудно сказать, сколько ей было лет, но в том, что она очень древняя, я не сомневался. На наше счастье ветер, снег и дождь не причинили ей сильного вреда: она неплохо сохранилась. Башня имела четыре этажа, последний из которых когда-то венчала крыша. Однако, к нашему появлению крыши уже не было. На первом этаже никаких окон, а на втором и третьем этажах были небольшие бойницы, такие маленькие, что даже ребенок с трудом мог бы через них пролезть.
На последнем, четвертом этаже я увидел небольшую кучку трухлявых бревен и веток, а недалеко от них в полу была средних размеров со следами разведения в ней костра выемка. Наверное, когда-то там разжигали сигнальные костры.
Мы сделали вывод, что башней иногда пользуются редкие в этих местах охотники или путешественники, т.к. массивная, обитая железом входная дверь была целой. Ее можно было даже запереть изнутри с помощью крепкого запора. О том, что эту башню иногда посещают люди, свидетельствовала также зола в большом очаге, находившемся на первом этаже, а также разбросанные на всех этажах кучи соломы. Причем солома была чистой и вполне свежей.
Эдвальд и я осмотрели башню снаружи и внутри, после чего уселись отдыхать на четвертом этаже. С этого последнего этажа открывался великолепный вид на близлежащие окрестности, речку, соседний лес и далекие горные вершины. Синее небо красиво сочеталось с белоснежными облаками и ослепительно белым снежным покровом гор.
- Я слышал про такие сторожевые башни. Говорят, их построили люди много сотен лет тому назад, когда местные земли подвергались набегам гномов. Когда-то таких башен было много, но теперь почти все они разрушены. Время идет. Ну а гномы сами прекратили свои набеги, когда поняли, что никаких полезных ископаемых тут нет. Под полезными ископаемыми они тогда понимали золото и драгоценные камни. Это сейчас гномы ценят медь, олово, железную руду, каменный уголь, а раньше они все мерили на золото, изумруды и рубины, - рассказал мне Эдвальд.
- Ну что ж, останемся здесь на неделю, - после короткого молчания объявил он. - Тут неплохо и безопасно, мы с тобой отдохнем. Главное, найти еду. Поищем в лесу. Или в реке рыбу наловим. Ты умеешь ловить рыбу?
Ловить рыбу я, конечно, не умел, о чем и уведомил короля. Он на это лишь равнодушно пожал плечами.
У нас оставалось еще немного зажаренного зайца, поэтому на охоту в лес мы решили отправиться утром следующего дня. Все оставшееся до наступления темноты время мы обживали башню, потом разожгли в очаге костер, и с удовольствием доели зайца. После скромного ужина мы некоторое время посидели у очага, а затем отправились спать. Я устроил себе постель на третьем этаже, а король остался внизу на соломе у костра.
Уснул я сразу, как будто бы провалился в пустоту. Почему я проснулся в ту ночь - до сих пор не понимаю. Возможно, кто-то скажет, что все дело в инстинкте или в чувстве самосохранения. Не буду с этим спорить.
***
Проснувшись, я не стал вставать, а продолжал лежать на соломе с открытыми глазами, вслушиваясь в ночь. Везде было тихо. Даже как-то подозрительно тихо. Меня почему-то охватило предчувствие какой-то грозящей мне страшной опасности. Я почувствовал, как бешенным темпом забилось мое сердце. Где-то совсем рядом была опасность. Рядом, но не в башне. Где-то снаружи возле башни, где мы остановились с королем на ночлег. По моей коже пробежали мурашки, я продолжал лежать, стараясь дышать как можно тише.
Вскоре снаружи послышался негромкий, очень тихий, но отчетливый треск ветки. Кто-то или что-то находилось в нескольких метрах от нас. От этого человека или таинственного существа нас защищала только толстая, но, увы, древняя стена.
Так я пролежал, прислушиваясь, несколько минут. Больше никаких звуков слышно не было. Я решил пойти предупредить Эдвальда. Под его защитой мне было бы, наверное, не так страшно.
Я осторожно и очень медленно поднялся с соломы, сделал несколько шагов к лестнице. Темнота молчала. На ощупь я спустился на первый этаж, там, где отдыхал бежавший король. Еще на лестнице до меня донеслось чье-то тихое, учащенное дыхание. Я сразу понял, что король проснулся, и что он тоже напуган чьим-то присутствием.
В очаге, негромко потрескивая деревом, догорал огонь. Эдвальд стоял возле стены, сжимая в руке меч. Он не двигался.
- Тише, - прошептал он, когда я приблизился. - У нас гости. Кажется, очень плохие гости...
Если он хотел меня успокоить, то это у него совсем не получилось. Его слова имели даже обратный эффект, хотя пугаться, признаюсь, мне к тому моменту уже было дальше некуда.