– Сколько еще?
Я поворачиваюсь к табло.
– Две минуты.
– Пошли, – говорит Лейн, резко поворачивая направо. – Где тут спуск?
– Нет!
Лейн явно сошел с ума. Он никак не сможет перепрыгнуть через рельсы.
– Ну же.
– Осталось две минуты, – напоминаю я на случай, если Лейн забыл. Но выражение его лица абсолютно спокойное, как будто он пытается уговорить меня сходить в новый ресторан, или, может, выпить воды вместо того, чтобы топить печали в алкоголе. Что я и планирую сделать позже.
– Останется одна, если не поторопишься, – бросает Лейн, скользя ногами по земле, пока не съезжает вниз. Он дотрагивается до рельс кончиком ботинка, как будто проверяет температуру в бассейне, а потом, как безумец, прыгает прямо на них. Поскольку мы все еще держимся за руки, Лейн тянет меня вниз, но я не сдаюсь. Мои ноги начинают трястись, когда я смотрю на мужчину, который мог бы по-настоящему мне понравиться, если бы не планировал умереть.
Я все еще стою на платформе, согнувшись, потому что Лейн меня не отпускает.
– Ты серьезно?
Купер бросается вниз, и я понимаю, что время настало. Нельзя, чтобы пес погиб.
– Эй! Ты что делаешь! – кричит какой-то мужчина, когда я наклоняюсь и спрыгиваю вниз. Лейн тащит меня вперед, спотыкаясь об рельсы, но все же продолжает двигаться. Он дотягивается до другого края перрона, хватает меня за талию и поднимает вверх, словно я ничего не вешу. Я хватаюсь за край, когда слышу крики с другой стороны. Затем карабкаюсь наверх, и Купер взбирается вслед за мной.
– Хватай собаку! – требую я.
– Он умеет прыгать, – отвечает Лейн.
– Если Куп умрет, я натравлю на тебя его призрака.
Лейн касается пса, прежде чем схватить его и швырнуть, как тряпичную куклу. Я ловлю Купера в свои объятия. Пес выглядит слегка встревоженным, когда я ставлю его на ноги и возвращаюсь к Лейну. Именно тогда я ощущаю вибрацию.
– Быстрее, Лейн, – говорю я, хватаясь одной рукой за его рубашку, а другой – за запястье, и дергаю на себя.
Лейн приподнимается на руках, и я замечаю какое-то движение с другой стороны. Ублюдки, которые встретили меня в переулке четыре дня назад, выбегают на платформу, как раз в тот момент, когда Лейн подтягивается. Я тяну его за руку изо всех сил, и он наконец оказывается на платформе.
– Давай скорее! – говорю я.
– Прости, мне пришлось спасать собаку, которая явно не нуждалась в помощи, – язвительно отвечает Лейн, поднимаясь на ноги.
Я слышу крики тех ублюдков, когда начинаю тащить за собой Лейна. И не спускаю с них глаз, пока не подъезжает поезд и не закрывает мне обзор. Мы продолжаем идти, пока поезд не останавливается рядом, и его двери не открываются. Я врываюсь внутрь, с Лейном и Купером на хвосте, но когда оказываюсь в вагоне, кто-то проталкивается мимо, пытаясь выйти. Не обращая внимания на толчок, я тяну Лейна к себе, осматривая открытые с двух сторон двери.
– Ну давайте же, закрывайтесь, – напеваю я, желая стать Магнето, чтобы подчинить двери своей воле.
Ну, или, просто замкнуть их, потому что если бы я был Магнето, то был бы крутым, но не таким засранцем, как он.
Двери закрываются, и я делаю глубокий вдох за мгновение до того, как поезд начинает двигаться, и я почти падаю. Лейн ловит меня твердой рукой и притягивает к себе, обнимая. Он явно привык к этим машинам смерти, потому что стоит как вкопанный. Я пользуюсь возможностью ухватиться за его мускулистое предплечье, как будто держаться больше не за что, но мне нужно немного покоя. Подайте на меня в суд.
– Есть свободные места? – спрашивает Лейн.
Вагон почти наполовину заполнен людьми, и несколько из них смотрят на нас, как на диковинку. Ну или, может, они завидуют тому, что именно я цепляюсь за мускулистую руку Лейна.
– Да… конечно, – отвечаю я, медленно шаркая к свободным креслам в середине вагона.
Я плюхаюсь в них, и Лейн садится рядом.
Мне все еще тяжело дышать, и я осознаю, что стоит начать ходить в тренажёрку. Или перестать общаться с Лейном. Что, вероятно, более разумно. Но слово «умный» не про меня. Особенно когда речь идет о сексуальных, загадочных и опасных мужчинах.
– Как ты? – спрашивает Лейн.
– Слушай, Лейн, – произношу я, протягивая ладонь и нежно сжимая его руку, почти в заботливом жесте.
– Хм?
– ЛЕЙН.
– Что такое? – спрашивает он так, будто его не очень волнует, о чем пойдёт речь.
– Я хочу тебе кое-что сказать. Нечто очень важное. Что-то, что может изменить твое сознание…
– «Я же говорил»? – догадывается Лейн.
– Я говорил тебе, – подтверждаю я, яростно пожимая его руку. – Я. Тебе. Говорил.
Лейн фыркает, как будто ему плевать:
– Я знаю. Прости, что не слушал.
Силы покидают меня, и я опускаюсь на его плечо. Не очень удобно, но все равно неплохо. Лейн обхватывает меня рукой и притягивает к себе, а я закрываю глаза и просто расслабляюсь.
– Ты молодец, – говорит он.
По какой-то причине от его одобрения на душе становится тепло. Не часто мне говорили, что я что-то сделал правильно.
– Разве? Потому что мне казалось, что я все только портил.
Лейн смеется.
Я чувствую вибрацию под щекой и тоже улыбаюсь.
– Как ты догадался насчет Рида? – спрашивает он.
Я чувствую, как вздымается и опускается его грудь.
– Я взломал его айпад и прочитал сообщения, – отвечаю я.
Лейн фыркает.
– Ты любопытный засранец, – говорит он. – Но, такой молодец.
– Я все еще недостоин знать, что происходит? – спрашиваю я.
– Я расскажу тебе, но только не здесь, – говорит он. – Попроси у кого-нибудь телефон.
– Не могу, я выжат как лимон, – я ничего так не желаю, как просто лечь рядом с Лейном и не двигаться, наверное, пару дней. Меня даже не беспокоит странный запах в вагоне.
– Могу я одолжить чей-нибудь телефон? Это чрезвычайная ситуация, – говорит Лейн, нарушая мой спокойствие.
Я открываю глаза, когда женщина, сидящая рядом, протягивает мне свой телефон. Взяв мобильный, я благодарю ее, поскольку, похоже, у меня нет особого выбора в этом вопросе, ведь Лейн, очевидно, решил, что отдых нам не нужен.
Я смотрю на экран:
– Кому будем звонить?
– Джеймсу.
– Хорошо, – говорю я, набирая цифры, которые он перечисляет. Как только заканчиваю, Лейн протягивает руку, и я вкладываю телефон в его ладонь. Он закрывает его рукой и подносит к уху. Я замечаю, что женщина, чей это телефон, очень внимательно за нами наблюдает.
Какое-то мгновение Лейн просто слушает, а потом протягивает телефон мне.
– Он не отвечает. Мне нужно позвонить в департамент.
Я сбрасываю звонок.
– Какой там номер?
Лейн называет его, и я вбиваю цифры, прежде чем передать телефон. На этот раз берут трубку.
– Здравствуйте, это Лейн Прайс. Рид работает на Виктора Рэда. Да… Нет… Я уверен. Он отвез меня на заброшенную фабрику… Да, я могу дать вам адрес… Феликс, какой там был адрес? – спрашивает Лейн.
Я смотрю на него, удивляясь заданному вопросу:
– Э-э… я не знаю.
– Ну хотя бы какая улица.
Лейн, что, спятил? Я даже не могу назвать улицу, на которой он живет.
– Я… не знаю?
– Думай…
Думай… думай…
– Куинс-стрит! – вскрикиваю я, и в нашу сторону поворачиваются люди. Мне не известен протокол поведения в вагонах поездов, но это явно не реакция на крик.
– Он сказал, что это на Куинс-стрит. Феликс… Мой медбрат. Не уверен, что они все еще там. Думаю, поехали за нами на станцию. Феликс, на какой станции мы были?
– Не знаю.
– Ближайшая станция к этому месту, – говорит Лейн. – Да… да… хорошо, я приеду, как только смогу.
Он протягивает мне телефон, и я сбрасываю вызов, прежде чем передать трубку женщине.
– Спасибо, – благодарю я ее.
Она медленно кивает, вероятно, задаваясь вопросом, какой именно звонок был сделан по ее телефону.
– Феликс, какая следующая станция?
– Понятия не имею. Как узнать?
– Посмотри над дверью, – говорит Лейн.
– Э-э… – я смотрю на крошечную карту над дверью, которой, похоже, требуется дешифратор. Потому что для меня это непонятный набор знаков.