– Я в порядке. Я в порядке, я обещаю.
– Эй, он лжет? Я чувствую запах крови.
Водитель, который выходил из машины, опускает голову обратно.
– Не знаю, на нем кровь, но он все еще дышит, так что я считаю, что с ним все в порядке. – Он направляется к остальным, оставляя Лейна и меня наедине.
– Я так напугался, но я был таким крутым, Лейн. Мне самому понравилось… ударил кого-то стеклом, украл пистолет, держал Рэда на мушке и угнал машину. О, и я пнул человека по яйцам так сильно, что он заплакал.
Лейн сжимает меня сильнее.
– Ты поступил хорошо, но ты не сделал ничего из того, что тебе велел Гарсия. Он сказал тебе просто делать то, что сказал Рэд, и мы придем, чтобы найти тебя. Я сомневаюсь, что это Рэд сказал тебе сделать что-нибудь из этого.
– Да … Гарсия действительно так говорил… – Повторяю я, на самом деле совершенно не заботясь об этом. Единственное, о чем я забочусь, – это никогда больше не двигаться с этого места. – Жасмин добралась до тебя?
– Да, она отдала мне наркотики. С Гарсией приехал кто-то, кто вытягивает из нее как можно больше информации. Рэд может быть и мертв, но мы должны разрушить то, что он построил, и с этим мы сможем. У нас есть свидетели, у нас есть места, и уж точно не помогло, что Рэд стрелял в полицейского.
– Он был на самом деле зол. Я думаю, он рассчитывал, что может просто … убить нас обоих и оставить тела своих людей, чтобы их обвинили.
– Я так испугался, когда услышал, что кто-то пострадал. Я боялся, что это ты, – говорит он, целуя меня в щеку.
Я отчаянно цепляюсь за него, боясь, что все это сон, и я все еще застрял в той комнате с Рэдом.
– Я в порядке. Я порезал руку, но со мной все в порядке.
– Насколько все плохо?
– Это не ужасно, но это больно, – говорю я, не желая слезать с его колен.
– Хорошо, надо попросить кого-нибудь взглянуть на это.
Я погружаюсь в его теплые, сильные руки. Я больше никуда не хочу идти. В этих руках слишком много безопасности.
– Лейн, я люблю тебя, ты же знаешь это?
– Конечно. Я тоже тебя люблю, – говорит он, целуя меня в щеку. И это все, что мне нужно. Вся моя тревога, мой ужас, мой адреналин просто смыты, и я чувствую себя странно обнаженным и уязвимым. Но прижавшись к груди Лейна, я чувствую себя в безопасности и любимым.
Эпилог
Несмотря на все уверения Рэда, его империя рухнула. Они нашли доказательства незаконного оборота наркотиков, которые ему так долго сходили с рук благодаря их осторожной транспортировке. Но что было более интересным, так это уникальное лекарство, которое я нашел у Жасмин. Они выяснили, что наркотик, который был в его основе, не давал ничего, что обычный наркотик давал человеку. Он не поднимал настроение и не помогал успокоиться. Но ломка была жестокой. Единственное применение наркотика было в том, чтобы не дать людям когда-либо отказаться от него. Итак, Рэд находил молодых женщин, которые сбежали из дома или приехали сюда из другой страны, и подсаживал их на крючок. Как только они попадались, он забирал у них все. Заставлял их продавать себя или работать на него. Если бы они ушли, они бы подумали, что умирают от ломки. К счастью, к тому времени, когда мы нашли доказательства, наркотик не распространился далеко. Наряду с закрытием бизнеса, они арестовали довольно много людей, которые были вовлечены, включая Мика (что означало, что Купер теперь технически моя собака. Я не знаю, так ли это работает, но это то, что я всем говорил).
К тому времени, как мы добрались до Джеймса, ему стало немного лучше. Он все равно путался, но мог недолго говорить и поддерживал беседу лишь в течение небольших периодов времени. Врачи сказали, что, по их мнению, исход выглядит очень положительным, и с помощью определенной терапии он скоро придет в норму.
Я несколько раз навещал Жасмин, пока она была в реабилитационном центре. Первый раз был ужасен. Она была не в себе и выглядела такой больной, что я с трудом узнал ее, но когда я навестил ее вчера, она чувствовала себя хорошо. Она была счастлива и рассказала мне о программах, к которым она присоединилась, которые помогут ей начать настоящую жизнь здесь.
Мне было жаль оставлять ее, но она заверила меня, что с ней все в порядке. Что теперь у нее есть друзья и система поддержки.
* * *
– Ты готов? – Спрашивает Лейн, вставая.
К тому времени, как я встаю, самолет уже почти опустел.
– Да, – говорю я, хотя изрядно нервничаю.
Лейн решил вернуться домой, чтобы быть ближе к своей семье. Он считал, что мы достаточно поработали детективами, и я не мог не согласиться.
– Точно в порядке? – спрашивает Лейн, поскольку я не двигаюсь с места. Кажется, он заметил, что я очень беспокоюсь по этому поводу.
– Они вообще знают, что ты гей?
– Подожди… я гей? Я все это время думал, что ты женщина, – говорит он, сжимая мою руку.
Я улыбаюсь и качаю головой.
– Забавно, – говорю я, но это, по крайней мере, заставляет меня чувствовать себя немного лучше. Я веду Купера за нами из самолета. Я пытаюсь заставить себя думать о чем-то другом, кроме встречи с ними, потому что я в ужасе от того, что они подумают обо мне. Что, если я им не понравлюсь? Я не мог найти общий язык со своими собственными родителями, что заставляет меня думать, что я могу найти общий язык с ними? – Они возненавидят меня.
– Почему?
– Не знаю.
– Я чувствую, что ты больше беспокоишься о встрече с моими родителями, чем о борьбе с наркобароном.
Я задумываюсь об этом на мгновение.
– Да, может быть, – говорю я, и он смеется.
Мы заходим в аэропорт, и я задерживаюсь, чтобы воспользоваться туалетом, но в конце концов мне приходится выйти. Лейн ждет меня снаружи, поэтому я беру его за руку и веду вниз по эскалатору на первый этаж.
– Лейн! – кричит женщина.
Шум пугает меня, но заставляет Лейна улыбнуться.
Он рассказал ей о том, что потерял зрение, и заставил ее пообещать, что семья никогда не будет смотреть на него с жалостью, иначе он снова уедет. Она подбегает и хватает его, крепко прижимая к себе, когда подбегает пожилой мужчина, похожий на Лейна, с дамой примерно того же возраста, что и Лейн. Они тискают его, а он улыбается и обнимает их в ответ.
– Я скучал по вам, ребята, – говорит Лейн. – Это мой парень Феликс.
Его мама хватает меня за плечи и смотрит на меня, когда я с беспокойством смотрю на нее. Я не очень хорошо разбираюсь в отношениях с мамами.
– Так чудесно наконец-то встретиться с тобой! Я все о тебе слышала, – говорит она, крепко обнимая меня.
Каждый из них представляется мне и обнимает меня, пока я пытаюсь все это осознать.
– Давай, пойдем. Я приготовила твое любимое блюдо на ужин, – говорит мама Лейна, двигаясь к выходу, пока отец и сестра Лейна забирают наши сумки.
Лейн хватает меня за руку и притягивает к себе.
– Они не так уж плохи, правда?
– Мне они нравятся, – говорю я, поскольку они вне пределов слышимости.
– Я же говорил тебе, что так и будет, – говорит он.
– Они напоминают мне о тебе.
– Теперь я точно знаю, что они лучше меня. Например, они никогда не будут высмеивать твой маленький рост или твою стряпню.
– Знаешь что? Думаю, я скажу им, что ты сел на другой рейс, и просто сохраню их как свою семью, – говорю я.
Лейн смеется.
– Прости, я имею в виду, если мы пережили этот беспорядок, мы переживем и твою стряпню, так что все будет хорошо.
– Ты доведешь меня до слез.
– Хорошо, держу пари, ты милый, когда плачешь, – говорит он, сжимая меня. – Давай, пойдем.
Я беру его за руку, переплетя пальцы, и думаю о том, как отомщу ему за все, что он сказал мне.
Честно говоря, мне все равно, потому что у меня есть свое место. У меня есть место, где кому-то есть дело, если мне больно. Кому-то не все равно, вернусь ли я домой. Я знаю, что мне может потребоваться некоторое время, чтобы открыть Лейну каждую частичку своего разума и сердца после того, как я так долго держал это взаперти, но я знаю, что если я могу отдать все одному человеку, это будет он.