У Лейна появится веская причина для моего увольнения, если при каждом прикосновении к нему у меня будет появляться стояк.
Хватаюсь за рубашку мужчины и начинаю расстегивать пуговицы. Это похоже на разворачивание рождественского подарка, и я жадно вглядываюсь в мышцы, которые открываются моему взгляду.
Лейн отмахивается от меня, как от бродячей собаки.
– Мне не нужно, чтобы ты меня раздевал.
– У тебя только одна здоровая рука. Неужели ты настолько хорошо со всем справляешься?
– Великолепно, – бурчит он.
– У тебя такие тесные футболки. Ты точно в состоянии сам их стянуть? – спрашиваю я, сжимая его твердую как камень руку и притворяясь, будто делаю это, чтобы добавить выразительности своей шутке.
Лейн фыркает и снова пытается меня оттолкнуть.
Я игнорирую его, помогая снять футболку, в тот момент, пока вяло отвожу взгляд, пытаясь не глазеть.
Я имею в виду, что этот парень явно много тренировался. К тому же он слеп, так что мне можно смотреть и восхищаться его телом, но не более! Лейн – шикарный мужчина, если убрать все гнилое, а именно: его паршивый характер.
Я придерживаю Лейна за талию, прижимая ладонь к мускулистой руке и пытаясь таким образом помочь сохранить равновесие, пока тот спускает штаны. Хотя, если честно, больше похоже на то, что я цепляюсь за Лейна, а не поддерживаю его.
Когда наклоняюсь, чтобы помочь мужчине стянуть штаны с ног, он отказывается использовать меня в качестве поддержки. И все же я продолжаю цепляться за Лейна, но не потому, что хочу прикоснуться к нему.
Продолжаю уверять себя в том, что остаюсь рядом лишь в качестве меры предосторожности, делая все возможное, чтобы не блуждать взглядом по его телу.
Ведь это нечестно – смотреть на человека, который не желает, чтобы на него смотрели. Однако Лейн сложен как Бог, и когда я вижу перед собой его обнаженное тело, в моей голове возникают грязные мысли. О том, как он прижимает меня к стене ванной и входит в меня.
– Ты похож на тощую девчонку, – произносит Лейн.
И распаляющее меня желание немедленно исчезает.
– Извини, что я не сложен, как Тор, – парирую я.
– А какой у тебя рост? Когда я сижу, мне кажется, мы одного роста.
– Средний, – лгу я.
– Для пятиклассника? Какой у тебя рост? Пять футов есть хотя бы?
– Конечно!
Едва ли.
– Знаешь, сколько бы раз я ни говорил тебе, что могу сам о себе позаботиться, ты все равно не станешь меня слушать. Единственной причиной, по которой я позволил запихнуть себя в инвалидную коляску, является то, что сейчас у меня нет возможности пользоваться костылями.
– Я пытаюсь тебе помочь, – возражаю я.
Лейн наклоняется и обхватывает меня здоровой рукой за талию, перенося весь свой вес на здоровую ногу, а затем начинает поднимать меня примерно на шесть дюймов от пола.
– Да я отжиматься могу с тобой на весу, – затем мужчина ставит меня обратно на ноги, прежде чем сесть на край ванны.
– Перестань. Ты сам себе навредишь, пытаясь доказать, какой мужественный!
А еще у меня случится стояк, если будешь так ко мне прикасаться.
После смерти я точно попаду в ад.
– Ну, конечно, – бурчит Лейн, и я не уверен, отвечает ли он на мое предыдущее заявление, или же обрел способность читать мысли и соглашается, что у меня билет в один конец.
Так или иначе, я помогаю мужчине залезть в ванну и сажаю на табурет.
Феликс, глаза вверх.
– Можно я сниму с тебя очки?
– Нет.
– Ты собираешься мыться в очках? – спрашиваю я.
– Да.
– Нет, – отвечаю я, снимая их и перекладывая на столешницу.
Я впервые вижу Лейна без солнцезащитных очков, ведь он носит их с утра до вечера. Голова мужчины слегка повернута, и поэтому я не могу разглядеть его глаза, однако замечаю, что они затуманены. Кожа вокруг глаз повреждена, как будто обожжена. Ожоги усиливаются непосредственно под глазами, особенно вблизи слезных протоков. Через темные очки я навряд ли заметил бы ожоги, вероятно, поэтому Лейн всегда их носит.
Опускаю насадку для душа, и он тянется к ней.
– Нет. Ты можешь намочить свои раны, – говорю я.
– Не буду, я же не дурак.
– Станешь им, если не замолчишь, – говорю я, чуть отклоняя голову мужчины назад, и аккуратно лью воду на волосы. Пока Лейн ведет себя так, будто его жизнь кончена, я наношу шампунь, а затем хорошенько промываю волосы. Закончив ополаскивать голову, я вкладываю в руку Лейна душевую насадку.
– Ну вот, теперь можешь мыться как хочешь. Только сильно не три свой член, а то мне не хочется перевязывать и его тоже.
Лейн молниеносно поворачивает душ в мою сторону и брызгает водой мне в лицо.
– Ой, извини, соскользнуло.
Я вытираю капли с лица.
– Как смешно, – оглядываюсь в поисках полотенца.
– Ну, не знаю, лично мне показалось забавным.
Я опираюсь на раковину и жду, отчасти радуясь или печалясь, что нас разделяет занавеска для душа. Потому что если бы ее не было, не уверен, что смог бы сдержать эрекцию. Я уже слишком давно не был в приятной компании. И никогда раньше у меня не было такой компании, как Лейн.
– Закончил играть со своим утенком? – спрашиваю я, поворачиваясь к занавеске.
– А что, хочешь помочь?
Почему бы и нет.
– Смешно, – отвечаю я, отдергивая занавеску. – Из-за тебя я пропускаю свое любимое тв-шоу.
– Какое? Сексуальные Монашки?
– Нет, но я слышал, что их продлили на второй сезон, – язвительно бурчу я.
Лейн ухмыляется.
– Ну, конечно, тебе ведь такое нравится.
– Ты бы удивился, узнав, что мне нравится на самом деле, – говорю я, вытирая мужчину не слишком нежно.
– Ты что, вытираешь меня наждачной бумагой? – спрашивает он, пытаясь вырвать у меня полотенце.
– Нет, я вытираю тебя с любовью.
– Мне уже жаль того человека, которого ты полюбишь, – парирует Лейн, и я не могу удержаться от смеха.
Протягиваю ладонь и подхватываю мужчину за руку, помогая подняться с табурета и переступить через край ванны. Лейн снова пытается от меня отмахнуться. Я игнорирую мужчину, хватаю одежду и поворачиваюсь к нему, чтобы помочь одеться.
– Я лучше останусь голым.
Неужели обязательно так меня соблазнять?
– Все это время я тоже ходил голым, так что и тебе можно, – шучу я, хватая Лейна за руку и направляя вверх, чтобы затем помочь опуститься в инвалидное кресло.
После того как мужчина чистит зубы, я отвожу его в спальню.
Понимаю, что Лейн просто пытается вывести меня из себя или заставить отказаться от работы, но его действия вызывают совершенно противоположный эффект.
Подкатываю кресло к кровати, но к тому времени, как успеваю заблокировать колеса, мужчина уже карабкается на кровать здоровой рукой и ногой.
– Каким спортом ты занимался? Или же просто дрочил на себя в зеркале, пока тренировался? – спрашиваю я, набрасывая на Лейна одеяло чуть ли не до подбородка.
– Почему бы тебе не использовать свой рот с пользой вместо того, чтобы раздражать меня, – предлагает он, натягивая одеяло.
ЧТО?
– Серьезно? Ты ведь знаешь, что я мужчина, да? – задаю я вопрос.
– Ну, если у тебя с этим проблемы, то ты в курсе, где находится дверь, – говорит Лейн с ухмылкой.
О… Так он думает, что избавится от меня, изображая гея?
В эту игру могут играть двое.
– Ну что ты, я вполне могу помочь тебе с этой проблемой. За хорошую цену, разумеется.
Лейн поворачивает голову в мою сторону.
– Так теперь мой медбрат собрался заняться проституцией?
– Ты бы удивился, узнав, на что я готов ради денег.
– Десять баксов.
Я смотрю на него, как на идиота, и только потом осознаю, что Лейн не видит выражения моего лица.
– Я не настолько дешево стою, – отвечаю я ему.
– Извини, но это мое последнее предложение. Боюсь, секс с тобой будет так же «хорош», как и твоя стряпня.
– И совсем не смешно. Секс со мной гораздо лучше.
Лейн смеется.
– Значит решил остаться? Я просто пошутил в надежде вызвать у тебя отвращение, но… Если ты настаиваешь…
– Ты ведь сам спросил. Я должен хорошо выполнять свои обязанности и делать то, что мне говорят. Не могу же я взять и уволиться, правда? – произношу я, забираясь к нему на кровать и уже ожидая, как он скажет мне свалить.