– Привет. Слушай, спасибо, что выручила меня вчера, – говорит Арлен Макензи, встретив ее в коридоре школы. – Мне просто очень не хотелось сидеть самому, и я решил прийти, но этот… твой парень немного выбил меня из колеи.
Кажется, он с роду не говорил так много слов одному человеку так быстро. Макензи Кирван еле заметно улыбается, забирая у него свою тетрадь. Извечным карандашом в руках она пишет в конце тетради: «Да ничего. Приходи к нам, посидим все вместе».
– Ну… я бы не хотел вам мешать…
Но она уже рисует другой ответ. «Он не мой парень». От Арлена не ускользнуло, что почерк стал еще более неравномерным. Но он не мог поставить под сомнение ее слова.
– Окей, я как-нибудь зайду, – согласился он.
С некоторым облегчением он выдохнул. Макензи Кирван сама предложила дружбу. Вот только у нее не так много настоящих друзей, только этот Коллинз, так что отмахиваться от Арлена она и не подумала. Неприятно защемило внутри. Может, не лезть к ней в душу?
Макензи Кирван
Может, Арлену надоело одиночество. А она первая с ним заговорила вчера, задавая неудобные вопросы. Именно поэтому он хочет с ней общаться? Она не могла проигнорировать его, он так трогательно заикался, объясняя свою ложь, что Макензи с легкостью ему поверила и, конечно, захотела узнать его лучше – самого молчаливого мальчика в школе да и на всем острове. Забавная была бы пара – немая девочка и молчаливый мальчик… Но она быстро отбросила эти неуместные романтические мысли, они, в конце концов, едва знакомы.
Думать об уроках совсем не хотелось, поэтому она бездумно что-то черкала в скетчбуке. В конце ноября мистер Стюарт хотел устроить еще одну выставку и попросил Макензи нарисовать что-то более радостное. Она не спросила, а он не сказал ей, что здесь можно радостного нарисовать.
Придя домой, Макензи узнала, что Джокер заболел и остался у себя. Она хотела пойти к нему, но внезапно начался очередной шторм. Ветер буквально захлопнул дверь перед носом, когда Макензи уже стояла у выхода в желтом плаще.
Она забилась в свою комнату, словно загнанный зверь, оглушенный ревом океана. Ей казалось, будто это не погода, будто это огромное дикое и голодное чудовище идет за ней, ищет ее по всему острову, стуча во все дома, двери и окна. Поэтому она делала единственное, что ее спасало: рисовала.
Макензи пыталась представить что-то яркое: рассвет или закат на Мрий. Но вместо нежно-розовой полосы горизонта по акварельной бумаге разливались ленты кровавого цвета. Они бежали по черным блестящим камням, впадая в серый океан. А из него выходили, выползали и выплывали то ли лошади, то ли русалки, или и те и другие. А позади них оставался безвольно плавающий на поверхности парень. Тоже весь в крови.
ЕЙ КАЗАЛОСЬ, БУДТО ЭТО НЕ ПОГОДА, БУДТО ЭТО ОГРОМНОЕ ДИКОЕ И ГОЛОДНОЕ ЧУДОВИЩЕ ИДЕТ ЗА НЕЙ, ИЩЕТ ЕЕ ПО ВСЕМУ ОСТРОВУ, СТУЧА ВО ВСЕ ДОМА, ДВЕРИ И ОКНА
Джодок Коллинз
Он лежал в постели, не смея пошевелится. Он сам ходил сегодня к берегу, которого так испугалась Мак. Он остановился на зеленой вершине, глядя на черные воды, чувствуя запах озона и камней, поросших мхом. Волны шумели в своем обычном ритме, под который он еще вчера танцевал.
А потом кто-то его позвал.
«Джодок?»
Его мало кто знал на острове, тем более его настоящее имя.
«Джодок, это ты?»
Звонкий девичий голос терялся в шуме прибоя.
Джокер обернулся, но никого не было на многие километры вокруг.
«Джодок!»
Снова этот голос, который поглотило шипение океана. Он сделал шаг назад от обрыва. Голова его закружилась в темпе все тех же волн.
«Джодок…»
Джокера нашел старый рыбак, который оказался здесь волей случая, разведывая погоду на ближайшие дни. Когда парень очнулся от ковша ледяной воды, его щеки уже горели – значит, он долго не приходил в себя. Рыбак, Коннор, как он попросил называть себя, заставил Джокера выпить холодную воду «на всякий случай». Потом он отвел и передал парня бабушке.
Вот она уложила его, накрыла четырьмя одеялами, потому что он до сих пор не мог согреться, и ушла готовить что-то странно пахнущее.
Джокер содрогался от раскатов грома. Он чувствовал, что заболевает. По лбу катились холодные капли пота, пока он шептал с закатывающимися глазами:
– Мак… Макензи…
Арлен О'Келли
Сегодня волны просто обезумели. Они бросались на скалы, бросали на камни Арлена. Скользкая чешуя постоянно проскальзывала между ним и камнями, он практически ничего не видел из-за вновь рассеченной брови – кровь заливала все лицо.