Вот что делают вампиры ртом и крыльями: они обнимают добычу и высасывают из нее жизнь. Кровь, плазму, душу.
Райан говорит, что душа находится в горле. Не знаю, верить ему или нет.
Первое, что я узнала от Райана, когда он ворвался в подвал, – железо убивает, а серебро исцеляет. У Райана по всему телу шрамы от прижигания серебром – некоторые из них нанесла я, чтобы спасти его от укуса демона, слюны демона. Даже у меня самой есть один серебряный шрам, оставшийся после первой стычки один на один с чем-то мерзким.
Да. После этого, после раскаленного серебра и запаха моей собственной поджаривающейся плоти, я больше не хожу безоружная. Даже в последней паре чистых джинсов, слишком тесных, вместо пояса в шлевки продернута железная цепь. Я могу вытащить ее и использовать против почти всего на свете.
– Эй!
Вампирша выходит из теней по направлению ко мне, чуть не урча. Она великолепна и да, одета в корсет. Он красно-черный, и я бы приревновала, если бы не знала, что она – кровососущий демон из могилы. Из-за пределов мира.
– Эй, – повторяю я и начинаю пятиться, но она невероятно быстрая, а я всего лишь человек, и я знаю, что через миг она ткнется носом мне в шею, это очевидно, и я издам слабый вздох, как вздыхают плененные жертвы.
Откуда я знаю? Я не бывала в плену. Думаю, дело в том, что во мне слишком много серебра. Я чувствую легкий толчок в шею, и это мой знак.
Вот вторая вещь, которой я научилась от Райана: соль связывает.
Я засовываю пальцы в правый задний карман и выхватываю пакетик с отличной морской солью, в самый раз для «Маргариты», и посыпаю себе шею в том самом месте, где чувствую острый толчок. Вампирша вскидывается, чихая, и да, я вижу длинный изогнутый хоботок из-под вампирского языка и шоколадно-коричневые крылья с золотыми прожилками, разворачивающиеся за ее спиной. Вампирский хоботок похож на старый резиновый медицинский жгут вроде тех, которыми медсестры перевязывают тебе руку, чтобы взять кровь на анализ. Самый кончик его темно-красный – это мое.
Я провожу рукой по шее – на пальцах кровь. Немного – я успела вовремя. Я всегда успеваю, и у меня никогда еще не было проблем, хотя Райан бранит меня каждый раз, когда ловит на этом. Я вытираю палец о ближайшую подходящую вещь – о книгу.
Соль связывает; ее называют контактной магией. Немного соли тут, немного там, и теперь что бы ни случилось с моей кровью в одном месте, случится с ней и в другом.
Эта вампирша на самом деле не стоит моего железного пояса; вместо него я достаю Бетси – железный гвоздь – из того же кармана, где была соль, и протыкаю им пятно крови и книгу под ним. Вампирша кричит. Вцепляется себе в лицо, дергая за хоботок.
Она падает на пол, продолжая извиваться. Тем временем я снимаю книгу с полки, делаю три широких шага назад и берусь за гвоздь.
– Что ты здесь делаешь? – Я старательно изображаю рычание в лучших традициях Райана.
– Иди к черту, человек! – Она фыркает, и слова вылетают мутные и влажные, потому что сосательная трубочка все еще торчит из ее рта.
– Познавательно. – Я поворачиваю гвоздь, и она визжит. – Что ты здесь делаешь?
– Дверь… – Она задыхается, но я на это не покупаюсь. – В комнате пожертвований… новая…
– Спонтанная? – спрашиваю я.
Вампирша кривится. Я поворачиваю гвоздь.
– Да! – Ее крылья сворачиваются. – И будут еще, человек. Чтобы питаться…
Она делает еще один тяжелый вдох и окончательно обмякает. Крылья сминаются, и это выглядит немного грустно, на самом деле – словно дорогое платье небрежно бросили на кресло после вечеринки. Однако ничего из того, что я сделала, не должно ее убить. Я перевожу взгляд с гвоздя на вампиршу, и тут в пяти футах от меня появляется, глядя на меня, брюнетка из той комнаты. Она взмахивает пальцами, и в вампиршу вонзается железный кол с деревянной рукояткой. Кол темнеет, покрываясь кровью, и меня снова тошнит.
Она убила вампиршу до того, как я успела получить хоть какую-нибудь ценную информацию.
– Премного благодарна, – ядовито говорю я.
Кол переворачивается в воздухе, и я призадумываюсь, действительно ли столкновение будет умным шагом с моей стороны.
– Ты что, не знаешь, что вампиров нельзя слушать? – возмущается девушка.
Ее глаза снова вспыхивают, искрятся, и я непроизвольно отступаю на шаг назад. Сейчас я злюсь сама на себя. Ни одна чертова девица-охотница не заставит меня бежать, даже если она может заставить предметы летать. Я опять делаю шаг вперед; ее глаза ничего не упускают. Она поднимает бровь, перед тем как продолжить:
– Они все лжецы. Они просто засасывают тебя.