— Ты не поняла? — настойчиво потряс книгой Сатус.
— Нет! — развела я руками. — Я даже не понимаю, что именно я должна понимать.
— Ладно, — не унимался демон, что-что, а упрямства ему было не занимать. — Слушай дальше.
Он перелистнул страницу и продолжил:
— «Они прекрасны. Прекраснее, чем всё, что ты видел в своей жизни. И ценнее всего, что ты когда-либо имел. Их кожа — как шелк, взгляд — как клинок в сердце, вздох — как взмах крыльев. Они входят в твою жизнь стремительно, а после тихо подбираются к твоему сердцу. Прикоснувшись к одной из них однажды, ты уже не сможешь думать ни о ком ином. Она — будет всем твоим миром, основой твоей жизни, её целью. В ней — весь смысл, вся красота, вся сила. Не будет её — не будет ничего. Она та и то, ради чего ты пойдешь на край земли, добровольно прыгнешь в пропасть, убьешь друга и предашь отца. Она — та, что хранит в себе всё величие мира, всю его ценность и мудрость. Она — та, которая пришла из пустоты небытия и которая однажды покинет тебя, скрывшись среди холмов. Она — та, которая знает дорогу к правде. Она — та, которая владеет миром, потому что владеет знанием. Она — та, кто была сестрой двенадцати. Она — та, что смогла обмануть смерть. Та, что была принята волхвами. Та, что в одной руке держит алмазный серп, а другой поправляет золотую корону. Та, которая будет мстить. Она идет за тобой, котори».
Но я его уже практически не слушала. И не потому, что весь его речевой поток слился в одну сплошную абракадабру, которая вот-вот должны была вызвать какую-нибудь мохнатую гидру, а потому что, когда Сатус открыл книгу, из его страниц выпал небольшой листок бумаги, медленно спланировав на пол. Вернее, это был обрывок листка, меньше четвертинки, а на нём — рисунок.
Это был портер. Простенькая иллюстрация, выполненная резкими и четкими тонкими линиями на шероховатой бумаге. Но привлекла моё внимание не техника исполнения, а та, чье лицо было запечатлено на бумаге.
Это было мамино лицо.
Сатус не заметил листок, как не заметил и моего ступора, им вызванного, продолжая увлеченно зачитывать.
— Ты знаешь, кто такие волхвы? — спросил демон, вдруг оторвавшись от увлекательного занятия.
Я подпрыгнула от неожиданности, отрывая взгляд от рисунка на полу.
— Нет, — практически прошептала я.
— Волхвы — это маги с Востока. Так когда-то называли членов Белого Братства.
Безжалостно захлопнув книгу, Сатус швырнул её на стол, облокотился одной рукой о столешницу и, приблизившись ко мне, спросил:
— Теперь до тебя дошло, что это значит?
— Нет, — все также растерянно моргая, ответила я.
— Это значит, что ты не человек. Потому что человек никогда не смог бы открыть проход в Тимеису. Только член Братства или тот, кто должен был им стать по праву крови.
— Что значит по праву крови? — пискнула я.
— Это значит, что если всё Братство было истреблено только один мог попасть в Тимеису после их смерти — кровный наследник одного из братьев, — выразительно и с каким-то непонятным мне удовольствием проговорил Сатус. — Потому что магия передается по крови, Мира, а кровь — она гуще воды.
— Вроде как, наименование «Братство» исключает наличие женщин, — начала логически рассуждать я. — А наследник, тем более, кровный может появиться только у разнополой пары. Или в твоем мире как-то по-другому? Вы размножаетесь почкованием? Или, может быть, спорами?
— Нет, — сузил злые глаза демон, не оценив натужного юмора. — Особенности размножения моей расы ничем особенным не отличаются, поэтому лучше оставим эту тему. Что я хочу донести до твоего ущербного понимания —
в этой книге, которую многие считают просто сборником древних сплетен, написанных одним умалишенным отшельником, рассказывается, что Братство погубила женщина. Женщина, которой они вопреки правилам открыли вход в свои владения, спасая от смерти. Спустя какое-то время кто-то истребил братьев одного за другим, вызвав на дуэль и, тем самым, вынудив покинуть безопасное укрытие. И никого не стало — ни мудрецов, ни этой загадочной женщины.
— Есть у нас кое-какие догадки, — послышалось в проходе между книжными стеллажами и из полумрака вперед выступило сразу шестеро.
Они все были тут.
Темноволосый и вечно скучающий Феликс Янг.
Крупный и с крадущимися повадками Шейн Джеро.
Смуглый и без стеснения демонстрирующий свою властность Ферай Кан.
Картинно красивый и с мальчишеской улыбкой Эдгар Блейн.
Изучающий и взрывоопасный Киан Флейтри.