— Ты что натворила? — закашлялся Сократ. — Я тебе сказал шепотку бросить! А ты что сделала?
Приподнявшись на локте, я уставилась на очаг, но ничего не увидела, так как весь тот угол утопал в густых клубах черного дыма, из которого периодически выскакивали задорные раздраженно шипящие алые искры.
— Кажется, я чуть-чуть переборщила, — просипела я, отмахиваясь от едкого запаха.
— Чуть-чуть? — достаточно бодро, как для того, у кого имелась дырка в боку, отозвался Сократ. — Да ты быстрее себя угробишь, чем меня вылечишь!
— Я стараюсь, — кряхтя, поднялась сперва на колени, а после уже выпрямилась полностью.
— Стараешься себя угробить? — в своей манере фыркнул кот.
— Нет, продлить твоё надоедливое существование в этом мире, — не удержалась я от колкости. И не успела озадачиться вопросом, что же мне теперь со всем этим, едко-магическим, делать, как дым начал быстро рассеиваться. Так, словно его буквально засасывало в щели между бревнами, из которых были сложены стены.
Как только дым пропал, я увидела мерно горящее в центре каменного круга пламя, ярко-красные языки которого лизали дно чугунной ёмкости.
— Огонь горит, — сообщила я то, что и так было очевидным. — Что дальше?
— На одной из настенных полок найди прострел и Адамову голову, — указал кот, всё еще лежа на полу недалеко от двери, потому как я не решилась его переносить, боясь сделать хуже.
Закусив губу и стараясь не так явственно хромать, я в несколько шагов приблизилась к полкам и стала внимательно рассматривать то, что там находилось, периодически внутренне содрогаясь от отвращения. Какие-то черепки и косточки, связки трав, стеклянные колбы с разноцветной густой жидкостью, деревянные коробочки все размеров и мастей.
— Сократ, — я встала на цыпочки и заглянула на самую верхнюю полку, увидев там лишь покрытые пылью старые потрепанные книги. — Здесь нет ничего, похожего на… голову. Мне что, придется кому-то её отрубить?
— Мира, — тяжело вздохнув и выдохнув сквозь зубы, начал кот. — Адамова голова — это растение, похожее на одуванчик, только темно-синего цвета. Он должен быть на полке. Прострел ищи там же — лиловый цветок с желтой сердцевиной. Возьми от каждого по три цветка и брось в котел с кипящей водой. Когда вода станет молочно-серой, добавь семена папоротника. Они должны быть в туесе…такая круглая шкатулка из бересты с крышкой, на которой изображена Луна… Сделала?… Теперь подожди, пока вода окрасится в бледно-розовый цвет и добавь три капли бесцветной жидкости, которая находится в стеклянном сосуде, чем-то похожем на чайник… Порядок?… Дальше возьми деревянную ложку и помешивай содержимое, пока оно не станет прозрачного цвета с едва заметным голубым оттенком. Когда это произойдет, быстро потуши огонь, зачерпни зелье глиняным ковшичком на длинной ручке и принеси мне.
Я неукоснительно следовала указаниям Сократа, периодически прислушиваясь к его дыханию, паникуя, когда он умолкал и облегченно улыбаясь, заслышав очередной вздох.
— Готово, — отрапортовала я, держа на вытянутой руке до верху наполненный странно пахнущею жидкостью ковш.
Аромат, распространяющийся от котла был, в принципе, очень… сложным. Я бы охарактеризовала его, как противоречивый. Одновременно не очень приятный, вызывающий желание проветрить помещение. А с другой стороны — смутно знакомый, вызывающий неясные, сумбурные, но почему-то светлые ассоциации. Я как будто уже ощущала этот аромат. Когда-то очень-очень давно. — Сократ?
Я оглянулась на хранящего вот уже несколько минут молчание кота и тут же, едва не выронив ковш, бросилась к нему. Единственный глаз кота был закрыт, а наличие дыхания вызывало сомнения.
Вытянув вперед палец, я аккуратно прикоснулась к розовому носу кота, потому что когда-то где-то слышала, что у больных животных он сухой и теплый. И именно таким на ощупь был нос Сократа.
— Ну, конечно, у него сухой нос, Мира, он же ранен, — заговорила я сама с собой.
Будь он человеком, я бы попыталась нащупать пульс, но где искать пульс у кота?
Я растерянно оглянулась на исходящий паром ковш, а потом — вновь на кота. Сократ не сказал, как использовать зелье. Капать на рану, которая, как мне вдруг показалось, уже немного затянулась, или заливать сразу в пасть?
— Сократ, — жалобно выдохнула я, чувствуя себя маленькой девочкой, которая потеряла родителей в толпе. — Что мне делать?