— Я уверен, ты справишься с этим, — попытался подбодрить меня друг. — Ты со всем справишься. И всё будет хорошо.
Я улыбнулась ему в зеркало заднего вида надеясь, что вышло достаточно убедительно. А еще надеясь, что мне удастся сдержать обещание. Может быть, мне действительно пора было двигаться дальше?
До кладбища мы добирались чуть дольше сорока минут. Все это время слушали музыку, обменивались шутками и взаимными дружескими колкостями. Я поведала ребятам о своих невыносимо заносчивых и патологически глупых одноклассниках, суть существования которых сводится к трате родительских денег. А Тим пересказал мне новости из своего университета, посвятив в некоторые подробности веселой университетской жизни. Наконец, мы выехали с плотно забитых машинами городских улиц на объездную трассу и уже через пять минут подрулили к высоким кованным воротам.
Пообещав ребятам вернуться через полчаса, я, недовольно поеживаясь, выскользнула из салона и побрела ко входу.
Зайдя на территорию кладбища, сразу же свернула налево. Приветственно кивнула местному сторожу, с которым мы изредка беседовали на различные отстраненные темы и который, кажется, видел меня чаще, чем собственных детей, увезенных бывшей женой в другую страну, и направилась прямо.
Шагая по вымощенной камнем тропинке вдоль могил, я наслаждалась тишиной. Кого-то оно пугало — это свойственное погостам печальное затишье. Некоторые называют такую тишину могильной или мертвой тишиной. А мне всегда спокойно на кладбище, я никогда не боялась могил, не боялась мертвых. Я чувствовала себя здесь… умиротворенно. Шорох опавших листьев под ногами, карканье ворон, засевших на облысевших верхушках деревьев. И никому не надо улыбаться, ни перед кем не надо притворяться. Мёртвые — они все понимают. Они не осуждают.
Белый ангел находился в конце аллеи. Уже вскоре я увидела его макушку и зашагала быстрее. Я знала, что Тим будет ждать меня столько, сколько потребуется, но все же не хотела доставлять другу и его брату неудобства. Приблизившись к памятнику, я тут же ощутила, как какое-то нехорошее предчувствие кольнуло сердце.
Что-то было не так, что-то было неправильно.
Подойдя еще ближе, я убрала с постамента засохшие цветы и положила новые, купленные по дороге. Прикоснулась пальцами к выгравированной в мраморе надписи, подняла голову, чтобы по обыкновению заглянуть плачущему ангелу в лицо и… обомлела. У стати, склонившей голову к раскрытым на уровне груди ладоням не было самого главного!
Не было лица!
На его месте имелась лишь гладкая отполированная до зеркального блеска поверхность. Как будто злой колдун взмахнул волшебной кистью и стер все человеческие очертания с того, что было лицом памятника.
— Что за…, - пробормотала я себе под нос, в ужасе отступая назад.
— Да, действительно, как-то мрачновато, — проговорили позади меня.
— Аааа! — заорала я, одновременно словно бешенный страус в один большой прыжок отскакивая в сторону, ожидая увидеть позади себя как минимум человека, как максимум — лавкрафтовское чудище из параллельного мира.
Но… не увидела.
Не увидела ничего, кроме достаточно упитанного рыжего кота, глядящего на меня снизу-вверх своим одним глазом. Второй у животного отсутствовал, что с учетом хитрого выражения на усатой морде наводило на ассоциации с пиратом.
«Кот-пират, серьезно?» — спросила я у своей фантазии.
Фантазия пожала плечами и удалилась за кулисы.
— Фух, — громко выдохнула я, хватаясь за вдруг разболевшийся бок.
— Ты чего разоралась? — спросил тот же голос.
— Да твою ж прабабушку! — взвизгнула я, вновь изобразив из себя приму-балерину, вот только сделать шпагат в прыжке не получилось. Правда, практически получилось на земле, потому что приземлилась я очень неудачно — на коленки попой кверху с разъезжающимися в разные стороны конечностями.
— Долго скакать будешь? — вновь насмешливо поинтересовался голос, а я вскочила и завертелась на месте, пытаясь увидеть говорящего. — Ты чего пляшешь?
И вот в последних его словах мне почудилось нечто странное. Нечто несвойственное человеческой речи.
Медленно развернувшись на месте, я с изумлением уставилась на все еще восседающего на усыпанной опавшими листьями земле кота.
— Ну, что смотришь? — проговорил голос в то время, как пасть кота зашевелилась, а кончик полосатого хвоста задергался. — Понравился? Я красавчик, да. Знаешь, сколько кошечек я по весне…