В своей жизни Эдвард несколько раз сталкивался с пиратами. Нельзя сказать, что это были грозы морей, скорее просто шайки разбойников, желающих поживиться чужим добром, которым моряки давали отпор. Но все разы, когда он принимал бой, с ним была команда обученных военных, а не торговцы, едва умеющие стрелять.
Пираты лезли на абордаж. На верхней палубе Билл рубился на саблях с бородатым стариком, остальные члены команды тоже сражались с непрошенными гостями, но шансы были явно неравны.
Два пирата уже тащили какой-то рундук на свой корабль, практически не обращая внимания на творящийся вокруг хаос. Они словно выполняли привычную работу.
Эдвард прицелился.
Грохот выстрела потонул в общем шуме, один из пиратов упал, забрызгав кровью своего товарища и заливая ей палубу. Второй от неожиданности вскрикнул, уронил рундук и закричал повторно, на этот раз от боли в ноге, на которую он уронил свою поклажу.
Эдвард оглянулся в поисках укрытия, где можно было бы перезарядить пистолет, но весь корабль уже стал полем боя. Куда там до перезарядов! Зато на палубе очень кстати валялась оброненная сабля, владелец которой, скорее всего, уже покоился на морском дне.
Эдвард наклонился, поднимая ее, и даже не услышал, а почувствовал, что в том месте, где только что была его голова, пролетела пуля.
Он поднял глаза и встретился с недоверчивым взглядом того пирата, который тоже столкнулся с проблемой отсутствия укромного места для того, чтобы перезарядить пистолет.
Пират выругался, и выхватил саблю. Но на Эдварда он двинулся медленно и хромая. Сказывался упавший рундук.
Эдвард ждать не собирался, им уже завладел азарт битвы, его трясло от предвкушения, и уже даже качающийся корабль казался всего лишь площадкой для боя. Он уже сам несся к своему противнику. Во вспышке молнии блеснула сталь его сабли, которая резанула по горлу пирата, прежде чем он успел даже поднять свое собственное оружие.
Зато его сабля пригодилась Эдварду, который выхватил ее из ослабших рук покойника и бросился на помощь команде с оружием в обеих руках.
Поскользнувшись на крови, пролитой двумя пиратами, он упал, но быстро поднялся, пачкая. И снова, сразу после его падения, просвистела пуля, опять не причинив ни малейшего вреда Эдварду.
Вскочив, он бросился на палубу, где Билл сражался с пиратом, и пронзил последнего саблей насквозь. Кровь попала на Билла, который с округлившимися глазами смотрел на поверженного врага.
— Давай к штурвалу! — крикнул Эдвард, с досадой наблюдая позеленевшее лицо капитана. — Уходим отсюда.
К чести Билла, в себя он пришел быстро и, не мешкая, бросился исполнять свои обязанности. Возможно, испугался, что чужак сам займет его место.
Но Эдвард уже скрестился саблями с каким-то пиратом, неопытным мальчишкой, который даже оружие в руках как следует держать не умел. Одним ударом он выбил у него саблю из рук и приставил острие к горлу. Губы пирата задрожали, он хрипло дышал, поднимая руки над головой.
Удар в сердце был быстрым, а смерть почти безболезненная.
Глядя на успехи Эдварда, приободрились и остальные члены команды, и в скором времени, уже не их, а они уверенно теснили пиратов, часть из которых была уже мертва, другая часть обезоружена и связана.
А на палубе потом матросы еще долго отмывали кровь после сражения.
***
До дома он добирался благодаря вырученным деньгам от продажи нескольких безделушек, которые ему передал Билл в знак признательности за спасение. Отказываться от подарка
Эдвард не стал, тем более, что до дома было еще несколько дней пути, и деньги были не лишними.
Первыми, когда он вошел в дом, его увидели слуги, но он жестом приказал им молчать. Хотелось появиться перед женой без предупреждения.
Дверь в зал растворилась без звука, явив взору богатое убранство: шелковые занавески, ковры, дорогую мебель, от которой он так отвык за время своего путешествия. А у окна, склонившись за вышиванием сидела его жена, и светлые пряди ее завитых волос обрамляли лицо.
Она подняла голову, увидела Эдварда, и замерла, скривив рот в гримасе восторга, удивления и счастья. Из ее глаз потекли слезы. Она прижала руки ко рту, вскочила на ноги, из-за чего вышивание упало на пол и, подойдя к нему, присела в реверансе.
— Мой лорд, — прошептала она, улыбаясь дрожащими губами.
Эдвард шагнул к ней, обнимая и целуя в губы. Марианна тут же покраснела, попробовала отстраниться, но удержалась и посмотрела прямо ему в глаза.
— Мой муж, я так рада, что вы вернулись, — прошептала она, опуская ресницы, не переставая плакать.
Это было сказано так же официально, как говорил король, когда Эдвард возвращался из своих походов. “Капитан, я рад, что ты вернулся живым. Благодарю за службу”. Эдвард вздохнул, убрал руки жены от своей груди, прошел к окну и исподлобья посмотрел на свою Марианну.
Женщина, которой он недавно признавался в любви, кто ты? Почему твое голубое платье напоминает оковы льда? Почему твои светлые волосы кажутся мертвым снегом? Почему на твоих бледных щеках нет румянца? Почему ты не шутишь как Каролина? Не улыбаешься и не целуешь как Дженис? Не ставишь себя на недосягаемую высоту, как Саманта? Почему ты настолько мертва?
— Марианна? — позвал он.
— Да, мой муж? — с готовностью подошла она.
Эдвард придвинул ее к себе, обнимая тонкий стан под корсетом. Марианна прикрыла глаза.
— Эдвард, нас же увидят слуги, — прошептала она.
Он убрал руку, позволяя женщине отстраниться.
Увидят слуги! Саманту, Каролину и Дженис видели десятки людей на пристани. И ничего! А ее увидят слуги!
Он вздохнул.
Вечером Марианна лежала рядом, прижавшись щекой к его груди, но как же она была холодна. Она просто находилась рядом, готовая подчиняться ему, но отстраненная, словно чужая.
Рука ее скользнула по груди и сжала медальон, подаренный Дженис.
— Что это? — спросила она, перебирая подушечками пальцев бугры узоров.
— Нашел, — буркнул Эдвард грубее, чем ожидал.
Его левая рука дернулась, желая на миг погладить девушку, но так и замерла, ограничившись тем, что он просто положил ее на плечо.
— Тебя так долго не было, — прошептала Марианна. — Что ты пережил?
Эдвард помедлил, прежде чем ответить.
— Многое, — вздохнул он. — Корабль разбился.
Марианна ахнула, приподнимаясь на кровати и глядя прямо в глаза Эдварду. Она выглядела по-настоящему испуганной, ее голубые глаза широко были распахнуты, рот скривился в испуганной гримаске.
— Как же ты выжил? — прошептала она.
Эдвард криво усмехнулся, поворачивая голову набок. Перед глазами снова возникли образы сестер, а медальон снова показался очень тяжелым.
— Мне помогли, — вздохнул он, не глядя на жену.
— Кто?
Эдвард приподнял голову, чтобы лучше рассмотреть Марианну, но в ее глазах увидел только искреннюю заинтересованность и ни капли ревности. Пальцы ее нежно скользили по его груди, а на щеках снова появился стыдливый румянец, заметный даже в полумраке.
Он снова вздохнул, перехватывая руками ее запястья. Сжав их на несколько секунд, он убрал их от себя, повернулся набок и накрылся одеялом.
— Да так… — уклончиво ответил он. — Добрые люди…
Марианна обняла его со спины и прижалась плотнее.
— Я очень скучала по тебе, — прошептала она, скрещивая руки у него на груди и прижимаясь головой к спине.
Эдвард ободряюще сжал ее пальцы.
— Я тоже… — пробормотал он.
Какое-то время прошло в молчании, Эдвард прислушивался к звукам ночи, долетающим в открытое окно. Где-то далеко слышалась музыка, на первом этаже что-то делали слуги. Слышалось тихое дыхание Марианны, ее теплые руки обвивали его тело.