— Я люблю тебя, — тихо произнесла она, целуя его в пробор на голове.
— Я тоже, — дежурно ответил Эдвард, прижимая на миг ее кисть к своим губам.
Разговор не клеился, как и всегда. Эдвард жил морем. Марианна жила домом, в котором чувствовала себя почти чужой. А их разговоры давным-давно превратились в обмен короткими фразами.
И все же в эту ночь Марианна решилась на то, что все не могла заставить себя сделать. Стараясь не разбудить спящего мужа, она осторожно прижала к висящему у него на шее медальону заранее заготовленную глину. Получился слепок, который она также бесшумно спрятала в ящик комода. Сердце у нее при этом так сильно билось, что ей казалось, что Эдвард сейчас проснется от шума. Но он спал, подложив под голову руку. Его голый торс освещала полная луна, проникающая сквозь незадернутые окна, а медальон, казалось, светился сам по себе.
Марианна, дрожа, вернулась в постель, но уснуть смогла только под самое утро всего на несколько минут.
Проснувшись, она уже привычно обнаружила, что мужа в комнате нет, и в очередной раз почувствовала печаль, смешанную отчасти со страхом и злостью. Она почти не сомневалась, что Эдвард проводит время с другой женщиной. Но у нее не было ни единого предположения, кем она могла бы быть. Бывшей фрейлиной умершей недавно королевы? Какой-нибудь придворной дамой?
Обычно уход мужа вызывал у Марианны приступ уныния, но сегодня она испытала даже тень радости из-за его отсутствия.
С бьющимся сердцем и пылающими щеками она вытащила слепок с медальона и спрятала его у себя на груди.
По улице она шла, озираясь как воровка и изо всех сил заставляла себя не бежать. Ей повсюду мерещился следящий муж и его приятели. И каждый из них знал, куда она идет. Ей даже не было холодно, несмотря на пронизывающий мороз, наоборот она умирала от жары.
Замерев перед покосившейся деревянной дверью маленького домика на окраине города, она неуверенно подняла руку и тихо постучала. Не дождавшись ответа, Марианна снова повторила стук, уже громче, увереннее, а через несколько секунд она уже колотила в холодную, покрытую ледяной коркой дверь, и звук глухо разлетался по окрестностям.
Дверь распахнулась неожиданно, и женщина чуть не потеряла равновесие.
На пороге возникла старуха, едва доходящая Марианне до плеча. Водянистые глаза сурово посмотрели на гостью, морщинистый рот скривился в усмешке, обнажив беззубый рот с одиноко торчавшим желтым клыком. Из дома обожгло теплом.
― Что надо? ― голос старухи был похож на карканье ворон.
Марианна обмерла от страха при виде полупомешанной старухи, которую в городе считали ведьмой, но все же выдавила из себя:
― Ответ…
Старуха молча продолжала сверлить ее взглядом, а женщина тем временем вытащила из кошелька несколько золотых монет и протянула.
Деньги блеснули в старческой руке и сразу исчезли в складках одежды
― Этого мало! ― проскрежетала старуха.
― Остальное позже, ― произнесла Марианна, неумело подражая тону своего отца, который именно так разговаривал с торговцами.
Старуха снова криво улыбнулась.
― Проходи! ― приказала она, отступая от двери.
Марианна скользнула в открытую дверь, чувствуя, как тепло дома обволакивает ее. Внутри было темно и поначалу женщина не могла ничего разглядеть. Старуха сама подтолкнула ее к лавке у стола, а сама уселась напротив.
― Что надо? ― повторила она.
Дрожащей рукой Марианна вынула свое сокровище и протянула его старухе. Та придвинула ближе свечу, чтобы лучше рассмотреть слепок и провела по неровностям пальцем.
― Отворожи ее, ― прошептала Марианна.
Старуха запрокинула голову и громко захохотала. Марианна почувствовала холодный пот на спине.
― Ведьм отворожить? ― уточнила старуха. ― Ну уж нет, дорогуша! Мне моя шкура дороже!
Мариана испуганно отпрянула.
― Ведьм, ― тупо повторила она. ― Нет! ― крикнула она, вскакивая. Ее вдруг залила волна ненависти. ― Нет! Нет! Нет!
― Сядь! ― ледяным голосом приказала старуха, и ноги Марианны подкосились, из-за чего она резко опустилась обратно на лавку. ― Как же нет! А то я свою породу не узнаю.
Марианна закрыла лицо руками. Ей вдруг стало очень страшно и холодно даже в этом натопленном доме полубезумной старухи.
― Он сказал, что нашел его в дальних странах, ― прошептала она.
Старуха снова хрипло рассмеялась.
― Такие вещи не находят, золотце.
Пламя свечи дрогнуло, искажая и так некрасивые черты лица старухи.
― Тогда… ― Марианна уже знала ответ, и из глаз у нее потекли слезы. ― Откуда он у него?
В женщину впились маленькие глазки старухи. И Марианна поняла, что не ошиблась. Слезы потекли сильнее, на губах молодая женщина почувствовала горечь и соль от них. А старуха еще и подтвердила своим скрежечущим голосом:
― Такие подарки дают влюбленные,, которые с луной и звездами договариваться умеют. Твоего мужа вода не утопит, пуля не пронзит и сабля не ранит.
― А взамен? ― одними губами прошептала Марианна, прерывисто дыша, и стараясь не разрыдаться.
― Ночи он с ними проведет, ― безжалостно ответила старуха. ― Может ребенка кому сделать. А может и несчастными оставить. На все его воля.
Марианна, наконец, пришла в себя. И несмотря на все еще текущие слезы, она, поднявшись в полный рост, бледная как смерть, недрогнувшей рукой вынула кошелек и швырнула его на стол. Монеты внутри тихо звякнули, и старуха тут же хищно прижала плату к себе.
Также спокойно Марианна развернулась и молча, не склоняя головы, вышла из дома.
По улице она тоже шла, гордо подняв голову, снова не обращая внимания на холод, который особенно ощущался на мокром лице. Но ветер и начавшийся снег брали свое, и руки и ноги вскоре тоже начали замерзать. Марианна неожиданно для себя все-таки разрыдалась, опускаясь на какую-то скамейку в сквере. Она плакала, чувствуя невозможную жалость к самой себе, а слезы все не хотели кончаться, и казалось, что сердце разобьется от боли.
Домой она пришла нескоро, когда смогла немного успокоиться. В столовой сидел Эдвард, который приветливо махнул ей. Марианна сделала книксен и тоже прошла к столу. Засуетились слуги.
― Где была? ― спросил Эдвард.
― В церкви… ― ответила Марианна.
Эдвард кивнул, отправляя в рот кусок жареного мяса.
― Мне король поручение дал, ― сообщил он. ― Весной снова в плавание.
Марианна через силу улыбнулась, несмело поднимая на него глаза. Она вспыхнула, когда Эдвард тронул ее за руку.
― Ты ребенка хочешь… ― пробормотал он, не глядя на нее. ― Давай заведем.
Она должна была испытать радость от этого. Сколько раз она просила мужа о ребенке, сколько раз мечтала, что у нее родится мальчик или девочка, и она, наконец, станет матерью. Но сейчас… сейчас она чувствовала пустоту внутри себя.
Единственное, на что нашла в себе силы Марианна, это кивок, и скоро она вышла из-за стола, сославшись на дела. Поднявшись на верхний этаж и заперев дверь изнутри, она распахнула окно и упала на колени, молитвенно протягивая руки к луне.
― Берегите его, ― шептала женщина. ― Берегите его. Всегда. Все дни, что он существует на этой земле. Берегите!
Ее слова подхватывал ветер и уносил прочь.
А где-то далеко, глядя на небо, три горных ведьмы, тихо шептали, стоя по пояс в море и проводя руками по прохладной воде.
― Берегите его, ― шептали они волнам. ― Принесите его к нашим берегам.
А адмирал смотрел в окно, из которого было видно неспокойное северное море и уже предвкушал скорое отправление в плавание. На груди у него горел новый орден, совсем недавно полученный от короля.