— Мое имя Рэйнхард Эль Ариен. — Одно его имя заставило меня вновь обратить внимание на его обладателя. Старший сын семьи, пронеслось в голове, и это знание заставило напрячься все тело. Младшие дети носили в имени приставку Иль, а далее шла девичья фамилия матери. — И я хочу поблагодарить вас за то, что вы сделали для моего брата, — сказал он и замолчал, будто бы ожидая что-то в ответ. Я же не спешила с ответом, потому как после «спасибо» такие люди обычно добавляли «но». — Я понимаю, это не совсем та, — многозначительно посмотрел он на меня, — благодарность, на которую вы рассчитывали, но…
Вот оно!
— …Так уж сложились обстоятельства.
Не оно!
И вновь взглянул на меня, пленяя мой взгляд своим, будто завладевая разумом и сознанием.
— Могу я узнать ваше имя? — не спеша переходить к делу, поинтересовался он.
— Соль.
— Соль?
— Просто Соль, — кивнула я.
— Необычное имя…
— Просто слишком старое, чтобы им до сих пор пользовались.
— Хотите пить, Соль?
— Нет.
— Нет? — явно удивился он.
— Я хочу в туалет, — припечатала я. — А потом пить, — решив, что второй раз могут не предложить, решила-таки пользоваться ситуацией. — И есть, — немного поразмыслив, добавила я.
Рэйнхард никак не показал, что мои три желания его как-то задели или удивили, хотя если подумать, то ничего сверхъестественного я не потребовала. Раз благодарен, то сперва напои, накорми, маленькую просьбу исполни, а потом уж и ответ вели держать. Как-то так…
— Сэптим, — коротко позвал он, и тут же из небольшой ниши в стене, куда не доходил свет, выступил пожилой мужчина-человек. — Ты слышал, о чем просит гость, — позаботься.
— Прошу вас, — склонился мужчина и, указав рукой на ту самую нишу, как бы предложил туда проследовать.
Спорить и противиться я не собиралась, потому как если не там, то здесь это случится. И лучше уж в теньке…
Как оказалось, зря я так переживала. Мне не предложили нагадить в углу, а всего лишь проследовать в отдельную уборную. Вернулась я в прекрасном расположении духа. И теперь мои разбитые ладони, колени, мучавшие меня голод и жажда не казались чем-то уж настолько существенным, без чего я не могла бы обойтись. Потому следовало бы изначально решить все насущные вопросы, купить себе время и безопасное существование, прежде чем в очередной раз вырваться из-под гнета власти, и начать жизнь заново. Не в первый раз, дай Двуликий, и не в последний. Так что когда я села перед старшим Ариен, чувствовала себя не в пример увереннее, чем прежде. Придется потерпеть, а это я могу.
Все это время Рэйнхард наблюдал за мной, будто бы позволяя прийти в себя, а заодно и открыться перед ним. Но тут он не угадал, это вообще не про меня.
— Мой брат, — начал он, — сказал, что вы спасли его. Это так?
— Разве не ясно, раз он жив и здоров, ersento (поганец), — добавила я на мертвом языке своей родины.
— Да, это так. Но еще он сказал, что вы первородный… — вновь замолчал Рэйнхард, будто выжидая, что я на это ему скажу, когда у него такой аргумент.
Я тоже молчала. Ибо жизнь нищего человеческого деда — это всего лишь сор у ног аланита. Жизнь первородного — звезда на темном небе для любого из живых. И тем не менее я не собираюсь разживаться манерами и подлизываться ни к одному из них. Да, я люблю жизнь. Мне нравится жить. И я хочу жить. Но и смерть приходит рано или поздно ко всем. Мою, конечно, надо бы еще поискать. А жить прогнувшись — какой в этом смысл?
— …Так ли это? — должно быть, решив, что я туповат, все же спросил он. А по его на мгновение прикрытым векам я поняла, что он примерно такого же мнения о словах братца, как я о самом братце.
— Я, как мои братья и сестры, родился в землях благословенной Эйлирии. Уж не знаю, помнят ли до сих пор те времена. Но когда-то это был плодородный вечнозеленый край, богатейшее из королевств. С нашим рождением Эйлирия перестала существовать. Так распорядился Двуликий, что сила нашей земли перешла к нам, в то время как моя родина превратилась в пустыню, которую имперцы называют Элио. Любой дар моего Бога — это и благословение, и проклятие, смотря для кого и когда. Таков мой Бог, таков его дар, об этом стоит помнить…