— Конечно, старик повинен в смерти Гарсия, — сказал Эдвардс.
— Выходит так.
— Вы думаете, он на это рассчитывал?
Деланней пожал плечами:
— На кой черт это нам сейчас нужно? Он все равно уже мертв.
Зубы Эдвардса блеснули в темноте.
— Да! — бросил он.
Деланней вошел в рубку.
«Ну вот я и с двумя трупами на руках», — подумал он, копаясь в шкафу.
ГЛАВА 5
Даун Фарлен все еще не было, тогда как Деланней уже устроился в кают-компании. Он положил перед собой список экипажа и уселся в старое кожаное кресло, занимаемое обычно Стивом Арчером.
Беспорядочные движения «Марютеи» постепенно выравнивались, но ветер все еще оставался сильным. На палубе скрежетали в такт шкивы — это наверху поднимали паруса. И хотелось верить, что опасность пока миновала.
Деланней пометил в списке два имени: негра Гоша и матроса Вана, подравшихся из-за шкатулки.
Что касается личности Вана, то определить его национальность представлялось невозможным. Таких Ванов было полно во всех портах мира. Гош же являлся черным, и Деланней не исключал того, что он мог действовать, руководствуясь инстинктом.
Сейдж вошел в каюту.
— Приступайте, месье Деланней, — сказал он и засмеялся.
— Я определил, что смерть Арчера произошла где-то в районе девяти часов, — объяснил Деланней. — Думаю, отклонения должны быть незначительные: судя по свежей еще крови. Где вы находились в это время?
— На палубе, вместе с Эдвардсом. Мы совещались, что нужно еще сделать, потому что ветер начинал крепчать. Старик сказал нам, что хочет немного отдохнуть. И мы ждали больше часа, прежде чем решились его побеспокоить.
— Вы все время находились рядом с Эдвардсом?
Сейдж прищурил глаза:
— Все было так, как я вам сказал. Мы вызвали две вахты, чтобы подготовиться к первому серьезному удару.
— Ну а дальше?
Сейдж поскреб плохо выбритую щеку:
— Прошло немало времени с тех пор, как колокол рулевой рубки пробил пятнадцать минут девятого, когда Эдвардс мне сказал, что нельзя больше ждать. Я и спустился. Ну а продолжение вы знаете не хуже меня.
— Это все?
Боцман пошевелил волосатыми фалангами пальцев.
— После смены палубной вахты старик сказал, что хочет немного отдохнуть, — продолжил Сейдж. — Он заглянул в рубку, а потом спустился. Сразу же после его ухода погода начала ухудшаться. Нам пришлось поднять вахту, которая только что пошла на отдых.
— Спасибо, Сейдж. Этого вполне достаточно.
Казалось, что боцману полегчало. Он встал и надел фуражку.
— Деланней, у вас в этом деле сноровка настоящего профессионала.
— Это вам так кажется.
— Может быть, может быть.
Сейдж развернулся, чтобы уйти, когда на пороге появилась Даун в непромокаемом плаще с капюшоном. Сейдж исчез.
— А вы не спешили, — произнес с усмешкой Деланней.
— Я вас искала на палубе, — возразила она, снимая плащ. — Эта ужасная погода все не заканчивается.
— Скоро станет получше.
Она села и положила на стол несколько листов бумаги и карандаш. Маленькие мокрые прядки ее волос приклеились ко лбу. Сама она казалась почти спокойной, только вот темно-синие глаза слишком уж блестели.
— Что рассказал Сейдж? — поинтересовалась она.
— Ничего важного. Он работал.
— И вам этого достаточно?
Шон удивленно глянул на нее:
— А почему, собственно говоря, этого должно быть не достаточно?
— Он вам дал хотя бы одно доказательство своей невиновности?
— Да. И притом наилучшее. Во время убийства он находился вместе с Эдвардсом. — Не отводя от нее взгляда, он добавил: — Можно подумать, что Сейдж вам очень неприятен.
Она опустила глаза и стала постукивать карандашом по столу.
— Вовсе нет, — ответила она. — Но я не люблю этого типа. Он как-то при мне дал пендаля под зад одному из матросов из-за какой-то ерунды.
Деланней еле сдержался от смеха.
— Это один из методов воспитания, — пояснил он. — Корабль не институт благородных девиц.
Эдвардс вошел решительной походкой. Его голова практически касалась плит потолка.
— Я пришел подтвердить все сказанное Сейджем, — сразу же атаковал он, обволакивая Даун своим тяжелым взглядом. — Боцман все время находился со мной.
— Хорошо. Вы больше не видели Арчера?
— Нет… только мертвым.
— Можно ли считать нормой то, что Арчер решил отдохнуть, хотя погода становилась все хуже и хуже? — поинтересовался Деланней.
Эдвардс, прищурив глаза, оперся обоими кулаками на стол. Рядом с ним Даун казалась крошечной и хрупкой как фарфоровая статуэтка.