* * *
В Париже Игнатий делил свою жалкую комнату в Латинском квартале с двумя другими студентами, Пьером Фавр и доном Франциском де Хассу. Говорят, труднее всего было обратить этого последнего, но когда он был, наконец, покорен и «заведен», остановить его уже было невозможно; точно огненный луч он достиг Японии, и молодой человек, который не хотел принимать монашество, вошел в историю под именем святого Франциска Ксаверия. Само собой разумеется, третий обитатель трущобы разделил общую святость, так что антиклерикальные историки могли бы добавить к списку обвинений Обществу Иисуса ту вину, что оно претендует на трех святых основателей вместо одного — несомненное доказательство его хитрого, двуличного карьеризма.
В 1540 году устав Игнатия утвержден Папой, но три товарища едва успели завербовать нескольких новобранцев, как о них заговорила вся Европа. В Испании Мелитор Кано накапливает громы и молнии, а во Франции Парижский университет готовит свои ловушки. С самого начала карьера Общества обещает быть бурной, но иезуиты ничего не имеют против волнений; бури лишь способствуют их порыву. В 1556 году, ко времени кончины св. Игнатия, их 1 000, в 1 574 — 4 000, в 1616 — 13 000 (37 «провинций», 400 «домов»). Теперь, после преследований, упразднений и изгнаний, их 3 000 во Франции, 30 000 во всем мире. Согласно духу их ордена их можно было видеть в любых местах, на любых должностях. В своем замечательном труде «Общество Иисуса» о. Донкер приоткрывает список специальностей, существовавших в его ордене, и никогда еще столь пестрое шествие не выходило из столь строгого заведения. Иезуиты-преподаватели насчитывают среди своих учеников кардинала Флери, Берюля, М.Олье, Бальзака, Декарта, Корнеля, Монтескье, Мольера, Руссо, Кольбера, Кондэ, Фоша, Лиотэ. Иезуиты-миссионеры преодолевают океаны, пересекают Индию, переходят Гималаи, углубляются в Китай, бороздят Японию, оставляя за собой тут — иезуита-брамина в желтой одежде, который больше брамин, чем остальные брамины; здесь — иезуита-йога, превосходящего йогов в аскетических дисциплинах; в другом месте — иезуита-заведующего протокольным отделом и служащего примером японского этикета для приближенных императора; еще далее — иезуита-заклинателя змей; и, смотря по месту, обстоятельствам и потребности — географов, часовщиков, физиков, астрономов, врачей, архитекторов. Иезуит открывает Миссисипи и проплывает вверх по Миссури до Великих Озер, иезуит же изобретает волшебный фонарь и акустическую трубку, иезуит привозит нам с Филиппинских островов хину и ваниль, иезуит обучает нас изготовлению фарфора и употреблению зонта. И не ищите, кто дольше всех занимал пост председателя «Императорской математической комиссии» в Китае: конечно иезуит.
Они были, есть и будут всем, чем заставит их быть их миссия. Но их же — больше, чем кого-либо — обезглавливают, скальпируют, сжигают, распинают, истребляют оптом и пытают в розницу. Орден предстает перед шутливо настроенным трибуналом историков во главе славной колонны мучеников. У одного — две зажженные головни в глазах, у другого — перерезанное горло, у третьего, старанием ирокезов, отрезаны кисти рук, выжжен язык, вырвано сердце: вам же говорят, честолюбие этих людей не знает границ. Их около тысячи — обескураживающих полемику свидетелей, и список казненных остается широко открытым, ибо иезуиты, занимающиеся всеми профессиями и носящие всевозможные костюмы, охотно облекаются и в кровавую тунику мученика.
* * *
Точный рецепт иезуита надо искать в «Духовных упражнениях» св. Игнатия Лойолы, в основоположной книге Общества, чудесном мистическом сочинении холодной закалки, увлекающим душу в круг методической, тщательной медитации, где предусмотрено все, включая способ согласовать молитву и дыхание. Это духовность сухая, геометрическая и даже бухгалтерская: ученику предлагается тщательно отмечать свои погрешности в специальной записной книжке, где в полдень он поставит столько палочек, сколько раз за утро поддастся свойственным ему недостаткам, также и вечером, после второй проверки совести. Так, каждый день недели, и, естественно, ряды палочек будут укорачиваться от понедельника до воскресенья, «ибо, — говорит св. Игнатий, со спокойной уверенностью своей железной воли, — справедливо, чтобы число прегрешений уменьшалось изо дня в день». Для св. Игнатия, кратчайший путь к совершенству — прямая линия, а разумение добра предполагает не только волю, но и средства к его исполнению. Цель определена раз и навсегда в десяти строках: в «основном положении» Упражнений: