Терновых вытянул худую шею и посмотрел на Краюхина таким взглядом, который говорил: «Ты уж извини меня, Алексей Корнеич, что говорю против тебя, что ж, ничего не поделаешь, нажимают. Будь ты на моём месте, ты бы тоже так поступил».
Многие заметили его смущение, и в кабинете то там, то тут послышался смешок.
— Ну, а как в школе он работал? Был от него толк? — не унимался полный человек, которого заведующий районо назвал Павлом Павловичем.
— Товарищ Краюхин вёл в средней школе географию. Акты обследования инспектуры районо и облоно…
— Ты, Семён Иванович, на акты не ссылайся, а скажи своё собственное заключение, — перебил его Павел Павлович.
— Да, да, я к этому и клоню. Товарищ Краюхин неплохо преподавал, хотя, конечно, были у него некоторые недостатки, — поспешил высказать своё заключение Терновых.
— Ты на его уроках бывал, Семён Иванович? — спросил Артём.
— Забегал, Артём Матвеич, забегал. Согласно отчётам, представленным в районо директором школы, успеваемость по географии стоит на одном из первых мест.
— На первом месте, Семён Иванович, — краснея и возбуждённо поблёскивая глазами, сказал Алексей.
— Да я и говорю, что на первом месте, — растерянно переводя взгляд с Краюхина на Павла Павловича, подтвердил Терновых.
— Товарищ Краюхин добился полной и высокой успеваемости по своему предмету. Кроме того, он начал с учащимися закладку школьного мичуринского сада. Я совершенно не понимаю поведения здесь Семёна Ивановича, — возмущённо проговорил секретарь райкома комсомола Татаренко.
— Заврайоно, наверное, почаще тебя бывает в школе, товарищ Татаренко, — сказал Павел Павлович и выпятил нижнюю губу.
— А вам, Павел Павлович, следует покритичнее относиться к работе отделов исполкома! — привстав со стула, воскликнул Татаренко.
— Уж как-нибудь обойдусь без ваших советов, — сердито пробурчал Череванов.
— Товарищ Череванов и товарищ Татаренко, призываю вас к порядку! — стуча карандашом по чернильному прибору, сердито сказал Артём. — Вопросы к комиссии ещё есть? Если нет, прошу выступать.
Едва лишь Артём закончил, как послышался голос всё того же полного человека, Павла Павловича Череванова, работавшего в Притаёжном уже несколько лет председателем райисполкома.
— Я поддерживаю выводы комиссии. Краюхину нет места в рядах партии, — горячо заговорил Череванов, недружелюбно глядя на Алексея. — Я считаю, что надо поручить районному прокурору возбудить против Краюхина уголовное преследование по двум статьям: во-первых, за прогул в школе; во-вторых, за материальный ущерб, нанесённый народному достоянию, — гибель лошади. У нас в районе и без того отчаянное положение с конским поголовьем. Область всыпает нам в каждом решении. А тут такая бесхозяйственность!
Товарищ Краюхин как человек с высшим образованием мог бы оказать руководству района большую помощь. Товарищ Краюхин не тем занялся. Послушать его — можно подумать, что у нас завтра новый Донбасс или Кузбасс откроется. Это же прожектёрство, товарищи! Я не против того, чтобы мы мечтали, но нельзя отрываться от действительности. Такой отрыв от реальности погубит район в целом, как уже погубил самого Краюхина. Я за то, чтобы исключить Краюхина из рядов партии.
— Кто ещё хочет выступить? — спросил Артём, поглядывая на Максима и желая, по-видимому, уловить, как тот относится к делу Краюхина. Но брат сидел с таким спокойным и бесстрастным видом, что Артёму показалось: Максим занят какими-то совершенно другими мыслями.
Слово взял второй секретарь райкома, за ним высказался районный прокурор, после прокурора о Краюхине говорил редактор газеты. Только секретарь райкома комсомола Татаренко не поддержал выводов комиссии.
— Как член бюро райкома, — сказал он, — я буду голосовать против исключения Краюхина из партии. Я предлагаю принять такое решение: за гибель лошади и пропуск занятий в школе объявить Краюхину строгий выговор. Предложить ему внести деньги. Все соображения Краюхина о наличии полезных ископаемых в районе передать в райплан, где подвергнут их изучению. Поручить начальнику раймилиции товарищу Пуговкину тщательно изучить историю с выстрелом в Краюхина.
— Либерал ты, Татаренко! Широкая у тебя натура за счёт государства! — воскликнул Череванов.
— Прошу, Павел Павлыч, не навязывать своего мнения другим.
— Я называю вещи своими именами, Артём Матвеич, — запальчиво сказал Череванов, косо поглядывая на разрумянившегося вихрастого Татаренко.
Артём встал со своего кресла, и все притихли.
— Дело Краюхина — сложное дело, — начал он, — и не случайно бюро райкома обсуждает его второй раз. Со стороны это дело выглядит так: Краюхин борется за расцвет нашего района, за его большое будущее, а мы, райком, как бы стоим на его пути. В своём объяснении Краюхин прямо обвиняет нас в нежелании по-новому взглянуть на возможности развития нашего района. Прав ли Краюхин? Нет, далеко не прав.
Я вполне допускаю, что на территории нашего района есть ценнейшие ископаемые. Но пока у нас нет никаких оснований выдвигать задачу их практического освоения. Мы к этому не готовы, товарищи, у нас нет ни средств, ни оборудования. Придёт время — и наш район в плановом порядке, исходя из общей государственной целесообразности, будет подвергнут тщательному изучению. У нас в стране в основе всей её жизни лежит государственный план. Это понятно каждому школьнику.
Партия учит нас из всей цепи задач выдвигать главную, браться за неё и вытягивать всю цепь. Такой задачей для нашего района в настоящее время является расширение посевных площадей конопли и льна и обеспечение высоких урожаев этих культур. На этом пути мы уже добились первых успехов. Группа наших колхозников удостоена недавно высоких правительственных наград.
Если мы сумеем в ближайшее время серьёзно расширить площади под техническими культурами и создать основательную сырьевую базу, область обещает нам развернуть строительство льноткацкого комбината. Это задача реальная, и мы должны мобилизовать все усилия на её выполнение.