Мои друзья были беспечны, но я-то, в отличие от них, кое-что знал про море и про то, насколько оно непредсказуемо. Я представлял себе разные ужасы, меня стала мучить бессонница.
Поскольку мы не могли измерить долготу, то и расстояние до Гонолулу оставалось нам неизвестным. Мы измеряли расстояние лагом, но и это не помогало, поскольку ошибка измерения была чересчур велика. Мой вывод был таков: ошибка составляет около десяти миль в день. Неудивительно, что мы разминулись с кораблем, на котором находился мой брат.
Оттого ли, что японские члены экипажа сочувствовали мне, но только они не проявляли особого беспокойства, зато американцы — после того, как несколько раз мы уже было подумали, что видим землю, — пришли в полное уныние.
Фостер и его племянник Дэвид бездельничали, они сидели на корме и не хотели ничего делать. Пустыми глазами они глазели на горизонт и вздыхали. Когда я в очередной раз выходил на палубу со своим бесполезным секстантом, они с надеждой смотрели на меня и повторяли: «Где мы? Где мы?»
Фостер все больше терял контроль над собой и стал говорить, что беды не избежать, а потому нужно вызывать сторожевой корабль.
Слыша это, другие члены экипажа сердились, говорили, что уже столько проплыли, что сняться с соревнований было бы обидно, вполне серьезно обсуждали возможность запереть этого деда в гальюне. Но в конце концов решили, что корабль слишком маленький, и тогда на всякий случай в одном хитром месте отсоединили проводок в рации.
Поскольку каждый день нужно было сообщать свое местоположение по рации, то мы и сообщали разную ерунду, основанную на показаниях лага. Сведения передавались судейскому кораблю, который уже был в Гонолулу и ожидал прибытия участников регаты. Наши сведения прямиком попадали в газеты. Брат потом рассказывал, что, основываясь на этих сведениях, наши друзья в Гонолулу решили, что мы войдем в порт сегодня днем, и пришли встречать нас, но мы так и не появились, и им пришлось возвращаться ни с чем.
Но больше всего я мучился от другого. Исходя из тех координат, которые мы сообщили, не позднее сегодняшнего вечера мы должны были увидеть землю. Мы таращились в море, несколько раз нам казалось, что мы видим землю, но всякий раз это оказывалось облако. Экипаж смеялся, а у меня каждый раз болело брюхо.
И вправду — от переживаний мой живот разыгрался не на шутку, я ощущал в желудке какую-то тяжесть и не мог есть. Кто-то не выдержал, сделал мне вечером аперитив, но я только пригубил его, а выпить не смог. Я списывал свое состояние на нервы, разыгравшиеся от осознания своей вины, повторял себе, что нельзя быть таким впечатлительным, но ничего не помогало.
И вот Окадзаки обнаружил в руководстве по пользованию рацией неожиданную вещь. А именно: из Макаи-пойнт, что находится на восточной оконечности острова Оаха, передаются радиоволны определенной длины, которые ловятся на расстоянии до 150 миль. Если удастся принять их, тогда будет возможно приблизительно определить наши координаты. И в этом случае мы прекратим наше странствие в Тихом океане.
На всякий случай мы включили приемник, поискали указанную в руководстве волну и, как то было сказано, поймали нужный сигнал. Когда мы убедились в этом, на нашей темной карте будто бы зажегся огонек надежды.
В ту ночь в облаках было много разрывов, корабль страшно бросало, но я привязался к рубке и еще упорнее, чем раньше, стал искать со своим секстантом на северном склоне неба Полярную звезду.
Это принесло результат, и в начале одиннадцатого часа мне удалось среди большого разрыва между облаками засечь Полярную звезду. Наконец-то я знаю наше местоположение. То есть я точно знаю и долготу и широту.
Что бы там ни говорили, но мы были близко от цели: яхта находилась прямо перед островом Молокан, неподалеку от острова Мауи, мимо которого мы слегка промахнулись, уйдя к югу. Снова налетел порыв ветра, видимость ухудшилась. Если идти так же, как мы идем сейчас, то вскоре увидим огни маяка, расположенного на северо-восточной оконечности острова.
Я велел идти фордевиндом, но всем уже все надоело, команда знала, что штурман у них паршивый, торопиться не надо, можно какое-то время идти как идем. Их беспечность была беспредельна. У меня под рукой не было подробной карты Мауи, при такой никудышной видимости можно было запросто напороться на прибрежные рифы.