Когда самолет начал разбег, я стал молиться вслух.
Не знаю, помогла ли молитва, но только этой лужайки, менее 200 метров в длину, вполне хватило на то, чтобы подняться в воздух. Я был поражен.
По пути на Сайпан я видел сквозь иллюминатор те острова, которые мы намеревались посетить на пароходе: Наган, Сариган, Анатахан. После успешного взлета я несколько успокоился и даже интересовался: «А какая рыба водится здесь? А возле этого острова не слишком ли быстрое течение?»
В аэропорту Сайпана находилась съемочная группа телевидения, которая прослышала про мой прилет, но зато в местной больнице не было оборудования для проведения срочных операций. Поэтому мы полетели на Гуам. А пока летели, я все думал, что имел в виду врач с Сайпана, который говорил о «маловероятной» операции. Он предложил мне обезболивающий укол, но я отказался. Пожилой врач сказал: «You are a courageous bоу», и похлопал меня по плечу. Похоже, он и представить себе не мог, что следует делать, если сломано ребро.
Больница ВМФ на Гуаме была по сравнению с Сайпаном шикарной. Тут, видимо, могли сделать операцию и на позвоночнике, но все равно мысль о том, чтобы лечь на операцию здесь, не грела меня. Я уже подумывал о том, как бы собраться с силами и добраться до Токио, найти там хорошего врача и вручить ему свою судьбу. Но для начала мне сделали рентген.
Рентгенолог-оператор вышел ко мне со снимком в руках, но я мог судить о ситуации только по-писательски — по выражению его лица. Судя по нему, я беспокоился напрасно.
«Ну, что там?» — спросил я его. Он только пожал плечами и послал меня за ответом к врачу. Врачом оказался стажер — молодой человек восточного вида с длинными волосами. Он поставил фотографию на экран, бросил на нее взгляд и сказал: «У вас все в порядке. Никакого перелома нет. А болит потому, что вы ударились». Ну что ж, специалистам надо доверять, все нормально, — вздохнул я с облегчением. Но тут пожилой оператор ткнул пальцем в фотографию: «Доктор, а это что такое?» — спросил он слегка укоризненно.
Тут этот юнец указан пальцем точно туда же и произнес: «Ничего себе! Нет, здесь у вас трещинка». Тут я забеспокоился и спросил, не задет ли позвоночник. Оператор испуганно замахал рукой, желая сказать, что этого не может быть.
Совершив необходимые формальности, чтобы забрать рентгеновский снимок в Токио, я вернулся в гостиницу и стал рассматривать пленку на просвет. Хотя я ничего в этом деле и не понимал, по все-таки сумел обнаружить небольшую трещинку. Она выглядела как тонюсенькая тень от волоса. И вот она была источником моих непрерывных мучений в последние два дня! Вот эта отвратительная крошечная трещинка…
Нет, я не разозлился. Лежа в постели, я рассмеялся тому, что вот из-за этой ничтожной травмы я засуетился, с риском для жизни взлетал с луга на острове Наган, но судьба миловала меня…
Странно, но как только я рассмеялся, боль в спине заметно утихла. Я встал на ноги, позвонил в ресторан и заказал себе обед. Хотя врач запретил мне принимать душ, я помылся и спустился в ресторан.
Из-за того что я два дня ел кое-как, я заметно похудел. Худоба шла мне. Я не скупясь сделал заказ по полной программе, потом спросил себя, чего мне хочется еще, охотно согласился на шерри и выпил стаканчик. Я пил со смыслом: за жену и детей, которые находились так далеко, за то, чтобы в будущем у нас все было хорошо. Мой расчет оказался верным — от этого маленького стаканчика боль ушла куда-то далеко-далеко. Теперь я попросил двойной виски с содовой.
Когда пришло приятное опьянение, я понял, что период жизни, в котором я испытал то, чего никогда раньше не испытывал, тот период, когда линия судьбы изогнулась совсем по-другому, и который я почему-то воспринимал теперь как страшно светлое время, — этот период закончился. Даже черти казались мне в этот момент вполне милыми. Думать так — это, наверное, привилегия живого.
Когда я поднимался из ресторана в свой номер, выпитое принесло мне неожиданную боль. Она была такой же сильной, как и сразу после падения, она была воплощением предостережений, которые принадлежали этому юнцу, который все-таки чему-то там учился. Впрочем, я к этой боли уже привык.
Я открыл дверь и со стонами свалился на кровать. Тем не менее я считал свою боль и все случившееся каким-то подарком судьбы.
На следующий день, когда я приземлился в токийском аэропорту Нарита, я все еще считал, что мое поломанное путешествие не стоит большого сожаления. И наверняка моя жена горит желанием поскорее увидеть меня, увечного и веселого.
Наверное, вся эта история еще раз убедила жену в ее способностях. Но я не хочу вторгаться в эту область.