Все говорит, что Чили — это страна очень дружелюбных и очень любопытных людей, но вот в Аргентине люди и манеры много хуже, а дороги еще отвратительнее. Поскольку и климат там совсем не тот, то нужно быть постоянно настороже. В справедливости этого утверждения нам пришлось убедиться сразу же после пересечения аргентинской границы.
Лаго-Фрия, как легко догадаться из самого названия, — это холодное даже летом озеро, которое пополняется водой с ближайшего ледника. Дорог там нет, и только летом через озеро можно переправиться на небольшом пароме.
Мы предварительно разузнали, что грузоподъемность парома — 15 тонн. Этого едва хватало, чтобы мы могли погрузиться на него со всем нашим транспортом и скарбом. На всякий случай мы этот паром заблаговременно зафрахтовали.
Пристань была вполне приличной, и мы погрузились без всяких помех. На предыдущем озере в Чили воды было необычно мало, палуба оказалась ниже пирса, и всем нам пришлось изрядно попотеть, выкатывая многотонный грузовик по шаткому деревянному помосту.
Когда мы добрались до Патагонии, горы стали ниже, озер стало больше, и весь пейзаж приобрел более привычный для нас вид. С пересечением границы Аргентины нам показалось, что путешествие вступило в новую фазу, мы расслабились. Местный пожилой полицейский и его сынишка, сказав, что им срочно надо переплыть на тот берег, упросили нас взять их с собой на паром. Собираясь поупражняться в испанском, я уселся вместе с ними на поручни. Однако через какое-то время я услышал крики, доносившиеся снизу. Поначалу я не придал этому значения, но тут у полицейского сделалось испуганное лицо, он вскочил на ноги. Он что-то прокричал вниз, а мне показал жестами, что паром тонет.
Ничего не понимая, я позвал потомка обосновавшихся в Южной Америке японцев — парнишку по имени Ёттян, которого мы прихватили с собой из Сантьяго. Он исполнял роль нашего переводчика и гида. Ёттян отправился к капитану и выяснил, что с зимы и до нынешнего дня паром ввиду межсезонья находился на берегу, доски рассохлись, груз же был больше обычного, осадка увеличилась, и в щели стала проникать вода, которой набралось уже довольно много.
Я спустился вниз — в уставленном скамьями пассажирском салоне вода стояла по колено. Перепуганный насмерть капитан посмотрел на меня (а начальником экспедиции был именно я) и заверещал: «Перегрузка, тонем, все должны покинуть паром!» Полицейский не выдержал и зашумел: «Нам в воду нельзя! Ни я, ни мой сын плавать не умеем».
Никакой спасательной шлюпки на пароме не было. Если и я начну паниковать, то ситуация выйдет из-под контроля. Стараясь сохранять спокойствие, я спросил: «Двигатель еще работает?» Капитан ответил, что вода пока не добралась до машинного отделения. Но если ничего не изменится, это непременно случится. Расслабляться было нельзя. Мы находились в центре озера, до гостиницы, в которой мы должны были провести следующую ночь, было довольно далеко, хотя с парома ее уже было видно.
Сначала мне пришло в голову, что следует подойти поближе к берегу, посадить паром на мель и таким образом избежать катастрофы. Или же зацепиться за какую-нибудь скалу. Однако в этом озере, окруженном со всех сторон ледником, никаких мелей не было, а если даже и зацепиться за скалу, то, поскольку дно уходило от берега резко вниз, заполненный водой паром все равно оборвал бы трос и тут же затонул. Я представил себе, как наш грузовик и мотоциклы медленно идут ко дну красивейшего патагонского озера вместе с паромом, но все же не поддался панике. В голове у меня даже пронеслась дурацкая мысль, что если паром и затонет, мы сумеем вернуться через Пампасы пешком.
Вода между тем прибывала. Нужно было немедленно что-нибудь предпринять. Как это ни странно, я сохранял хладнокровие, не допуская и мысли о том, что мы затонем. Кто-то поддался панике и закричал мне: «Начальник, надо грузовик затопить, а то потонем!» Но я пресек разговорчики: «Тогда будет невозможно продолжить путешествие, уж если от чего и избавляться, так это от мотоциклов». Полицейского била дрожь. Я приказал ему достать из-за пояса револьвер и выстрелить — может быть, выстрел услышат в гостинице. На это здоровенный мужик со слезами в голосе ответил: «Я из этой штуки еще ни разу в жизни не стрелял».
Никогда не терявший ни минуты хладнокровный Ёттян крикнул: «Тогда дайте пистолет мне!» — и чуть ли не насильно завладел оружием. Он выскочил на палубу, и через секунду мы услышали сухой револьверный щелчок. А мы в это время, пытаясь предотвратить попадание воды в машинное отделение, уже затыкали полотенцами и тряпками щели в переборке. После этого мы разбили стекло в салоне и все, включая полицейского с сыном и членов экипажа, встали в две цепочки, используя в качестве ведер мотоциклетные шлемы.