В руке Янисы появился кинжал, его рукоять была сделана из золота и украшена драгоценными камнями, и Соланж в страхе отступила.
— Если ты меня убьешь, как я заберу «Сердце ночи»?
— Ты не готова пожертвовать жизнью? Одной из многих? — добавила Яниса, тем самым дав понять, что знает об Альтер-эго Хранительницы. — Не переживай, мне нужна лишь капля твоей крови. Дай руку. — Увидев шрам на ладони, она потребовала: — Правую.
Яниса крепко перехватила ладонь Хранительницы и поднесла к коже острие кинжала… За секунду до того, как кровь окропила священное лезвие, он исчез.
— Когда ты успела его позаимствовать? — удивленно пробормотал Крейн, узнав собственное ритуальное оружие, которое хранилось в главном храме.
— Отец! — ахнула Яниса. — Как ты?.. Почему ты здесь?
— Я узнал, что ты пытаешься вернуть «Сердце ночи». Дочь моя, позволь тебе помочь.
Он подошел к Соланж и ободряюще улыбнулся. Ведомая чуждой волей, она протянула Крейну левую руку.
— Нет! — воскликнула Яниса.
Ее порыв ничего не изменил. Острое лезвие прошлось по коже, перечеркнув тонкий шрам — свидетельство связи Хранительницы и «Сердца ночи».
Крейн сжал пальцы Соланж в кулак и в попытке удержать обхватил своей рукой. Было больно. И дело не в ноющей ране или с силой удерживавших мужских пальцах. Казалось, что острые когти терзали тело, пытаясь искоренить даже воспоминание о клятве оберегать «Сердце ночи».
Только взгляд Крейна — успокаивавший, обещавший, что вскоре мучения завершатся, — помог выдержать эту пытку болью. Все закончилось, и Крейн, кивнув собственным мыслям, отступил.
Соланж взглянула на ладонь — нет ни первого шрама, ни второго. Связь расторгнута. Теперь Хранительница бесполезна, она не более чем мишень для мести Янисы.
— Дочь моя, ты не оправдала моих надежд, — тяжело вздохнул Крейн. — Но понимаю, в том есть и моя вина.
— Значит, наказания не будет?
— Наказание неизбежно. Как и прежде, оно принесет страдания и мне, и тебе.
— Снова изгнание? — догадалась Яниса. Она пожала плечами: — Что ж, мне всегда нравилось жить на Земле.
— Есть много других миров, где ты сможешь найти приют, — возразил Крейн.
— Вот как? А что моя сестра?
— Азуна уже получила свое.
— Чудно, — улыбнулась Яниса. — Прошу лишь об одном, отец: сделай так, чтобы наши дороги не пересекались.
Открыв портал, Крейн сказал:
— Моя любимая младшая дочь, надеюсь, твоя душа обретет желанный покой. — Заметив невеселую улыбку на ее лице, словно говорящую, что не будет ей покоя, мужчина добавил: — Мой запрет причинять вред твоей сестре лично и через других людей послужит этой цели.
Яниса склонила голову, подтверждая, что услышала его слова. Когда же она снова посмотрела на отца, карие глаза лучились непокорством: его нравоучения редко доходили до ее сердца. И все же она поспешила к порталу, но прежде чем шагнуть в новый для себя мир, бросила на Соланж пристальный взгляд. Он мог означать многое: и признание собственного поражения, и обещание скорой встречи, и обычное прощание.
Той же, которая его получила, он принес тревогу и обеспокоенность.
— Неужели на этом все закончилось? — нерешительно спросила она.
— Только до тех пор, пока Яниса не найдет способ обойти мой запрет. Снова. — Осознав, что тревожит собеседницу, Крейн сказал: — Не переживай, ты больше не связана с «Сердцем ночи», поэтому не представляешь интереса для моей дочери.
— А если она захочет отомстить за то, что я противилась ее воле?
— Единственная, кто всегда тревожил душу моей младшей дочери, это ее сестра. — Крейн надеялся, что теперь, когда они окажутся в разных мирах, обоюдная неприязнь поутихнет. — К тому же Янису будет беспокоить другое. Ей нужно обжиться в новом мире и дождаться человека, который сможет отыскать «Сердце ночи».
— Новое пророчество? — Соланж догадалась, кто создал предыдущее. Не дождавшись ответа, спросила: — Почему бы не уничтожить кулон?
— Это не так легко сделать. Если получится, то обязательно найдется другая причина, побуждающая добро сохранять верность своим идеалам, а зло — творить козни. Как же иначе людям делать выбор?
— Разве вы не проповедуете учение о судьбе? — удивилась Соланж. Его слова расходились с тем, что показало одно из видений.
— Судьба всегда рисует две дороги, однако человек сам выбирает, по какой именно ему идти, — ответил Крейн. — Довольно разговоров. Мне пора. Нужно еще разобраться с Азуной.
Соланж широко распахнула глаза: он говорил, что уже отправил старшую дочь в изгнание.
— Да, я тоже не идеален, — усмехнулся Крейн, словно прочитав мысли собеседницы. — Прежде чем я уйду, скажи, куда тебя отправить?
— Отправить? — переспросила она, не вполне понимая вопрос.
— Не оставлять же тебя здесь. Назови место, и я перенесу тебя туда.
— Я хочу попасть в дом Грега. Он находится…
— Знаю, — перебил Крейн.
Не успела Соланж и моргнуть, как окружавшие ее каменные стены исчезли, а им на смену пришли зеленые стены из елей и можжевельника. Обернувшись, увидела столь желанный дом. Лишь оказавшись здесь, она поняла, что сглупила: Грега нет, и неизвестно, когда он вернется. Да и вернется ли? Вдруг отправился в Денвер.
Успокоив себя тем, что он не сможет долго обходиться без своей работы, Соланж вошла в дом: дверь удалось отпереть со второй попытки, не без помощи магии, естественно. Так или иначе, она собиралась дождаться Грега, ведь кров и продукты у нее были.
Следующие сутки прошли в томительном ожидании, и она не раз порывалась пешком отправиться в город, откуда можно было бы позвонить Грегу, но меняла решение прежде, чем выходила из дома. Пытаясь отвлечься, проводила время на кухне: мужчина вернется голодным, и вкусной едой можно будет скрасить его удивление от присутствия в доме нежданной гостьи, которую он только вчера оставил в Остине.
Ближе к полудню послышался шум мотора. Соланж едва сдержалась, чтобы не выдать свое присутствие. Дождавшись, когда Грег выберется из джипа, она выскочила на крыльцо.
— Привет! Думала, ты уже никогда не вернешься.
— Как ты здесь оказалась? — опешил мужчина.
И непонятно, что его удивило больше: ее присутствие здесь или то, что она явилась раньше него самого.
— Ты не поверишь, но я опять без денег и документов.
— И только я могу тебе помочь?
— Как-то так, — пожала плечами Соланж.
Она ждала хоть какого-то проявления эмоций, и кажущееся равнодушие Грега настораживало, заставляя задуматься, а правильно ли она сделала, явившись пред его очи. Может, следовало вернуться в Амьен и забыть о синеглазом красавце из Колорадо.
— Ты еще за прошлый раз не расплатилась, — сказал он.
Его попытка пошутить подсказала, что не все еще потеряно.
— Не ты ли порвал чек? — напомнила Соланж.
— Кто говорит о деньгах? — вкрадчиво поинтересовался Грег и вскинул левую бровь.
— О чем же ты говоришь?
Он не стал отвечать. Даже не позаботившись достать сумку с вещами из багажника, пошагал к крыльцу, не сводя глаз с Соланж, которая, похоже, чувствовала себя хозяйкой в его доме. Не зная, чего ожидать, она медленно спустилась по ступенькам.
Его взгляд завораживал, гипнотизировал. Не моргая, она смотрела ему в глаза, ожидая, что сейчас... прямо сейчас он ее поцелует. Дыхание сбилось, губы пересохли. Она облизала их языком.
— Говоришь, ждала меня? — спросил Грег. Соланж кивнула. — Значит, что-то приготовила?
Она изумленно моргнула: еда? Он думает о еде? В такой момент? Слов не было, поэтому она снова кивнула.
— Тогда покорми меня, — попросил Грег, — а потом и решим, как тебе возвращать долг.
— Надеюсь, хоть проценты начислять не станешь? — усмехнулась Соланж.
— Вдруг ты и сама захочешь их вернуть? — хитро усмехнулся Грег и подвигал бровями.
— Все зависит только от тебя, — ответила Соланж и, взяв его за руку, повела в дом. Ее мужчина голоден, и его следовало накормить.
Впрочем, еще неизвестно, какой голод возобладает.