— Мы можем обсудить похождения этого ублюдка в твоих снах после…- он с серьезным видом почесал затылок. — Но я разбудил тебя, потому что услышал крики неподалеку. Женские крики. — Он смотрел сонно, но взбудоражено. Кажется, они его и разбудили, не дав поспать. Им точно нужно найти место, где они вдвоем просто могут поспать. Эльфийка сделала еще несколько вздохов, быстро собирая вещи.
— Что ж, самое время вспомнить былые навыки. — она даже будто развеселилась, усмехнувшись. Но она не развеселилась. Пустота внутри нее пожирала ее изнутри. — Если я на людях тебя неожиданно поцелую для драматичности, ты же не будешь против? — вопрос застыл в воздухе, когда долийка обернулась к Каллену, тот стоял с покрасневшими щеками и потупленным взглядом. — Ладно. — вот теперь она искренне заулыбалась. Какой же он еще ребенок, в то время, как ему шлют по 70 писем о женитьбе на дню. Ему однозначно надо хорошую Путанну подыскать. Или все-таки оставить ее и жениться уже.
— Только не переусердствуй. — она хмыкнула, наблюдая, как он цепляет меч к поясу. Командор нахмурился, явно не поняв, к чему именно относилась ее фраза, но дальше без колебаний вскочил в седло, направляясь вместе с ней к источнику криков. По мере приближения, они распознали скорее ярость, нежели просьбу о помощи, однако въехав на небольшую поляну, окруженную особенно темной чащей, им предстала страшная картина: большой отряд оборванных, грязных разбойников дрался с одной единственной девушкой, как оказалось эльфийкой, чей посох или меч сверкали в отсветах солнца, не скрытого облаками в этих местах. Но Джей поспешила сделать вывод о том, что это был именно посох, после того как в одного из нападавших влетел ледяной шар, превратив его в хрупкую статую, взорвавшуюся и разлетевшуюся с треском.
Джей и Каллен быстро переглянулись и улавливая лишь отчетливую сталь в глазах, спрыгнули с лошадей, выхватывая оружие из ножен. Щит и меч Каллен выставил в боевую позицию просто молниеносно, даже заставив эльфийку проследить за ним восторженным взглядом, а затем повалил ближайшего из них хрустящим ударом щита, прорубаясь сквозь толпу к девушке.
Вестница собралась с духом, понимая, что сейчас совсем не время для созерцаний этого боя и выставив посох, перескочила ближе к атакующим, метнув огненный шар в ближайших трех. Жар окатил ее с ног головы, угодив точно в цель и перебросившись адским огнем на оборванцев, чье тряпье и волосы сразу же вспыхнули, как бумага. Сразу же запахло жареной и паленой плотью, оглушая поляну криками умирающих и сгорающих заживо разбойников.
Тошнота подступила к горлу., но она переборола отвратительно чувство, стоило одному из shemlen подойти к ней с оголенным ржавым тесаком. Эти люди ведь когда-то имели семью, а война или что-то другое сделали из них… чудовищ.
Порождает война чудовищ или чудовища порождают войну?
Барьер, синеватым светом окутавший ее со всех сторон, постепенно начинал таять, становясь похожим на запотевшее стекло, а тот. с тесаком, продолжал умело наносить удары, которые она пыталась отбивать посохом. наконец, она не выдержала и, крутанувшись вокруг оси, выпустила сияющий энергией клинок, вонзившийся в беднягу и прошедший насквозь.
будучи бесплотным, он даже не оставил крови, сползая с меча к ее ногам, смотрящим с небывалой печалью.
Но бой продолжался, когда с вскриком «Джей», она обернулась, едва успев заморозить наступавшего на нее бугая.
Кажется, это их главарь.
В его руках, пронизанных корочкой льда, застыла громадна дубина с вкраплениями какого-то метала, торчащего рваными шипами во все стороны., но ее заморозка мало чем помешала этому чужаку, заставляя, ее словно в танце, сделать шаг назад, обступая его стороной.
на нее сразу же набросились еще двое, с самыми простыми деревяшками с гвоздями. бедняги, ей, даже на секунду стало их жаль. Но, лишь на секунду.
Потому что в следующий миг, накопившаяся в ее теле мана достигла того самого края, когда с победным кличем она извергла из искусственной руки и посоха сноп ледяных искр, врезавшихся с треском и хрустом в окружавших ее людей.
А затем она скорее услышала, чем увидела, как позади нее меч бывшего храмовника пронзил из вожака, влажно чавкнув, когда тот прошел буквально насквозь, забрызгивая ее лицо кровью.
Медлить больше было нельзя и переглянувшись в последний раз с Резерфордом, она заходила в магическом вихре, призвав на атаку столп огня.
Снова эта отвратительная, мерзостная вонь и копоть, проникающая в самые легкие вместе с пеплом от обугленных трупов, чужим прахом, который недремлющий ветер не спешил разносить дальше.
Она бросила в девушку барьер, стараясь рассмотреть ее ближе и, окутав всех троих защитной магией, решила действовать быстро, добивая оставшихся.
Вокруг нее зачернел привычный туман и уже через секунду воин и девушка, очевидно упавшая без сил, пропали из ее поля зрения, оставляя бушевать белоснежную волчицу, окруженную алыми всполохами огня и последними криками умирающих.
Она не видела, что сделал shemlen, но когда белым зверем начала с визгом и поскуливаниями метаться по полю, рвя глотки оставшимся врагам, она не обнаружила ни его, ни девушки, оказавшейся эльфийкой, не больше семнадцати лет.
Когда все закончилось, она устало вернулась в человеческую форму, подбирая посох с земли, усеянной трупами. У нее не было сожаления ни к чему, после переживания таких частых встреч со смертью. Когда являешься Инквизитором, она является твоей спутницей, повсеместно забирая достойных и недостойных, без разбору. Смерть не дает права выбора, даже ей.
Мужчина вышел из-за дерева, неся на руках эльфийку и свистнув, подозвал лошадей. Кровь можно было смывать с него из ведра и ими было решено подыскать ручеек или озеро, чтобы очиститься от всего этого… Потому что после такой бойни очиститься было необходимо. Вместе с грязью и кровью смыть позор унесенных жизней. Убивая кого-то, она всегда вспоминала слова Коула: «Убийства демонов и тварей, разбойников и венатори, людей, которые хотя и злые, могли бы измениться, все в итоге будет забываться.»
Они ехали, тихо перешептываясь, чтобы не тревожить перекинутую через седло воина эльфийку. Ехать пришлось недолго, так как лошади с особой легкостью сами вышли к чудесному прудику, почти ничем не заросшего, но выглядящего дико и прекрасно. Словно она вновь беззаботно собирает травы для Хранительницы клана…
По широким берегам хаотично были разбросаны кустики веретенки и кровавого лотоса, а на другом берегу в кустах хрустальной благодати возвышался каменный волк-страж. В прозрачной воде просвечивающей дно отражалось голубое небо, все еще сопутствующее им после перевала через Морозные горы. Они уже прошли предгорья, снова возвращаясь в теплое лето территории, некогда бывшей Элвенаном. Орзамарр тоже остался далеко позади, давая путникам передышку от чужого излишнего внимания.
И теперь, они стояли вдвоем перед прудом, с радостью расшнуровывая и оттирая до блеска кожаные куртки и сапоги. Оставшись в рубашках и штанах, Джей, немного подумав, набрала полную ладонь воды, брызнула все это в храмовника, вскакивая и шлепая по воде убегая в сторону. Мужчина в мокрой одежде смерил ее недовольным взглядом, затем шагая к ней, решительно наклонившись, резко закинул на плечо хохочущую Вестницу и широкими шагами направился вглубь пруда.
Его мысли оставались ясны, хоть в них и впутывались зачастую сомненья. Он полюбил эту девушку за ее стремление жить и не даст ей угаснуть из-за одной единственной ошибки, допущенной по неосторожности. И пусть ему не суждено счастье с ней, пусть он сможет насладиться такими моментами, не настоящими для нее, а может и вполне настоящими. Во всяком случае, она не вырывалась из его рук, только притворно-злостно стуча по его спине кулачками.
Первая в этот момент истинно наслаждалась их времяпровождением и, когда они вместе нырнули в глубину пруда, с благоговением всплыла наверх, приглаживая волосы. Каллен выплыл в таком же состоянии, не переставая смеяться. Она протерла глаза, удерживаясь на плаву. Щеки и легкие болели от воды, неснимаемой улыбки и бесприрывного смеха.