Я лежу, припав к винтовке, во взводе Дудорева…
Дорогие мои, брат Петя и сестра Катя! Что-то у меня все время «я» да «я». Расскажу-ка вам о том, что происходило на другом берегу, когда готовились к наступлению наши войска.
…Взлетела и упала ракета, освещая в южные темной ночи землю так, что можно читать или рассматривать карту. Однако реку видно было плохо, она в поднимающемся тумане. Командир дивизии генерал Петренко вглядывался с командного пункта в свете ракеты сквозь туман в строящийся понтонный мост. Сладко вдохнул дуновение воздуха: южная ночь словно настояна на ароматах трав, цветов, плодов деревьев. Вернулся в землянку и склонился над картой. Скоро по вызову генерала к нему явился молодой человек с тонкими черными усами:
- Разрешите доложить, товарищ генерал!
-Пожалуйста, майор Обутов,- отвечал Петренко. – Да не втягивайся, как струна балалайке! А то еще потолок проломишь затылком!
Высокий ростом майор Обутов чуть склонил голову.
- Что за мост вы построили? Не надо быть специалистом, чтобы понять, что со стороны захода очень высоко, - сделал генерал замечания.
Вместе они вышли из землянки. Генерал Петренко продолжил шепотом, указывая из окопа:
- Берег нужно подрыть.
- Будет исполнено, - также шепотом ответил майор Обутов.
Разрастающийся туман накрыл пойму реки, скрылся из видимости мост. Но контуры берегов разглядеть можно было.
Мой друг Три Николая вышел из землянки, посмотрел на небо: часы ему были не нужны, луна подсказывала время.
- Николаев, тебя вызывает товарищ полковник, - полушёпотом окликнул его явившийся солдат.
Полковник Беляев снова усадил Николаева к рации, дал команду сообщить партизанам, чтобы перекрыли все лазейки для возможного отхода немцев. В эфир снова полетела якутская речь. Беляев посмеивался от удовольствия: как удачно все закрутилось с этими якутами!
Взлетели сразу три красных ракеты. Началось…Ударила советская артиллерия. «Бог войны!» - прокричал молодой офицер, пританцовывая. Земля дрожала, воинам уже не терпелось вперед, в бой, пригнувшись с автоматами или винтовками наперерез, палить, стрелять, давить гадину фашизма!
После грохота артиллерии небо прошили огненные нити. Били «Катюши»!
Что за силы могут выдержать такой огонь?! Около пятидесяти бомбардировщиков улетели за реку и скрылись, давая о себе знать разрывами бомб по всему горизонту.
Николаев приподнял одну ногу и ударил в ладони. И молодой офицер, и старый разведчик Шагуров, взявши друг друга за плечи, пустились в пляс, очень напоминающий знаменитый «вилюйский осуохай»! Танец единения душ!
В землянке-кухне, где жарил мясо повар Бычков, все качалось и вздрагивало.
–Ну и палят, во сне не приснится! В сказке не придумаешь! - воскликнул повар Бычков.
Шагуров вдруг вспомнил, как в 1915 году его, мальчишку, выпороли немцы. С той поры у него к ним особые счеты!
В течении двух часов играл советский грозовой оркестр войны. Исполнял симфонию, написанную маршалом Жуковым!
В бой пошла пехота… Остававшийся возле кухни Бычков глазам не верил: бойцы бежали прямо по воде! Как же так, не вплавь, не вброд, а по воде?! Как это они умудрились?! Бычков, хоть и не любил ходить туда, где можно попасть под пулю, не выдержал, приблизился к самой кромке берега. И засмеялся: в тумане не было видно моста, который «вырос» здесь за одну ночь! Вот и казалось, что солдаты идут по воде!
Враги тоже стреляли по нашим из минометов и пушек. От взрывов оглушенная рыба всплыла на поверхность реки, Лежала также, поблескивая, выброшенная на берег. Бычков был парень рачительный: «Соберу–ка я рыбы да сварю отменную уху!»
Повар начал собирать готовый «улов». Взорвалась неподалеку мина и Бычков совершил мягкую посадку на воду. Место было неглубокое, но ведро осталось пустым: вся рыба выпала в воду и ее относило течением.
Можно было, конечно, побрести и собрать, коли все равно вымок, но как бы под этим минным обстрелом не поплыть вверх брюхом вместе с рыбой!
БИТВА.
Теперь подошла очередь партизан. Бойцы отряда Егорычева соорудили заградительные укрепления, укладывая поперек дороги балки, деревья, телеграфные столбы. Рыжебородый Дудорев дал команду мне и еще четырем бойцам вывести из строя немецкие линии телефонной связи. Телефонный провод тоже пошел в дело: мы привязали его над дорогой, сантиметров в тридцати от поверхности, за поворотом, откуда основных укреплений еще не было видно. Трое из нас залегли стороны, двое - с другой. Ниже, в трехстах метрах, рота бойцов ждала вокруг дорожных заграждений немецкие танки. Другая рота выдвинулась далеко вперед – в ее задачу входило нанесение удара в спину артиллерии врага. Так Егорычев с партизанами приготовился дать бой частям фашисткой армии.