— Это мне? — задал я уточняющий вопрос.
— Тебе, — усмехнулся ротный. — Можешь уже сейчас прицепить, а приказ по роте сегодня вечером пройдёт. Так что поздравляю тебя, Мечник, с внеочередным воинским званием младшего сержанта.
— Служу Конфедерации.
— Это хорошо, что служишь, правильно.
Он вновь порылся в столе и достал знакомый мне планшет, раскрыл его и вынул карту, которую сразу же разложил на столе.
— Карта моего отца?
— Она самая. Долго я с ней возился, но всё же разобрался, что здесь и как.
— А зачем вы её мне показываете?
— Хм, вопрос интересный. Наверное, потому, что отца твоего помню. Мы с ним хоть и не были никогда друзьями, но вот врезался он мне чем-то в память, а ты его наследник, да и карту добыл именно ты, а не кто-то другой. В общем, ты в этом деле будешь задействован в любом случае.
Склонившись над картой, я спросил:
— И где склад?
— Не склад, а склады. Их три. Местоположение известно, но что в них находится, непонятно. Даже намёка нет. Вот здесь, — он ткнул в карту пальцем, — недалеко от Аксая, ещё в прошлом веке плодоовощной совхоз был, там подвалы обширные имелись под вино и фрукты. Когда в России, ещё до Чёрного Трёхлетия, развал начался, перестройкой назывался, совхоз зачах, сады вырубили, а подвалы забросили. Вот в них-то отец твой и товарищи его и сделали основной склад. Кроме него, есть ещё два, поменьше, но они в соседних населённых пунктах.
— Командир, а что вы будете делать с тем, что мы добудем?
— Сначала добыть надо, а потом уже думать. Если что-то действительно стоящее, например оружие, которое боеготово и не сгнило, то часть себе оставим, а часть в бригаду отдадим. Мы ведь не анархисты какие, правильно, Мечник?
— Так точно, не анархисты.
— Вот если бы мы независимым наёмным отрядом были, тогда всё для себя, а так, что поимели, тем и поделились. Ладно, — майор свернул карту, — можешь идти.
Покинув штаб, я приготовился в дорогу: набрал в свой РД харчей, вооружился верным АКСом и ТТ. Вскоре наш отряд тронулся в путь, и через несколько часов мы были на месте, в лагере беженцев, расположившемся возле станицы Новолеушковской.
За последние месяцы повидал я многое, но то, что открылось нам в сборном пункте для беженцев, по эмоциям перехлестывало всё. Огромное грязное поле, некогда выгон для скота, обнесено колючей проволокой, вокруг охрана из вооружённых карабинами территориалов. За колючкой длинные дощатые бараки и между ними — тысячи оборванных и исхудавших людей, слоняющихся без всякой цели. Но не это сразу же бросилось в глаза, а поляна вдоль дороги, на которой торчали из земли сотни свежих деревянных крестов. Видимо, по зиме тут было совсем хреново, и народ мёр как мухи.
— Мля-я-я, — протянул Черепанов и со злостью посмотрел на сытых, откормленных охранников, — натуральный концлагерь здесь устроили. Ну, шакалы!
Ветераны, которые с нами поехали, защёлкали затворами автоматов, а мой комод, Филин, спросил капитана:
— Череп, что делаем? Может, завалим этих уродов? — Он кивнул на территориалов.
— Палёво, Филин, попробуем по-нормальному с ними разбежаться, но, если кто рыпнется, стреляйте на поражение.
— Как скажешь, — кивнул комод.
Наш «Урал» остановился подле чистенького, аккуратного домика возле въезда на территорию лагеря, из которого тут же вышел пожилой вальяжный человек в шикарной бобровой шубе и четырехугольной кепке, какие носят некоторые чиновники республиканской администрации. Черепанов перепрыгнул через борт грузовика, подошёл к чиновнику и, небрежно козырнув, представился:
— Капитан Черепанов, Четвёртый гвардейский батальон, прибыл в лагерь для перемещённых лиц для набора рекрутов, готовых служить в частях гвардии Кубанской Конфедерации.
— Смехов, Пал Палыч, — растерянно ответил чиновник. — У вас имеются соответствующие бумаги?
— Нет, мы действуем в соответствии с воинским уставом Конфедерации от 2052 года, по которому во время войны гвардейские части имеют право набирать добровольцев там, где посчитают нужным. Вы в курсе, что у нас война?
— Конечно, — подтвердил Смехов, выпятил грудь и приосанился. — Однако я не могу пустить вас на территорию лагеря, он закрыт на карантин.
— Карантин так карантин, — усмехнулся капитан и обернулся к машине: — Радист, вызывай на связь столицу, уточним в администрации президента, что это за болезнь такая по нашим просторам гуляет, про которую никто не знает.
— Зачем же сразу столицу? — сразу забеспокоился чиновник, ни разу в жизни не видевший армейской радиостанции и не знавший, что наша старенькая Р-147 «Багульник» только теоретически способна достать до Краснодара, находящегося от нас в трёхстах километрах.